Беседы с Майей Никулиной: 15 вечеров

уже имеет свое место в поэзии – оно уже запланировано Природой, Кос-

мосом, Культурой, Познанием, оно уже есть, и оно не отменимо, и его

никто не может занять. Оно – никулинское. Не «где-то между тем-то и

этим-то», а свое место. Поэтово место в поэзии. Майя Никулина – как

подлинный, первородный поэт, поэт по определению – есть часть того,

что « былоестьбудет» в поэтосфере. Потому стихи Майи Никулиной – ор-

ганическая и структурообразующая часть всей поэзии (не только нацио-

нальной, языковой, но и поэзии невербальной).

Ты не друг мой любимый,

Не добрый брат,

Нас с тобою не страсть и не дом связали,

Мы с тобой породнились тому назад

Не измерено, сколько веков и далей.

Тогда хлеб был пресен

И беден кров,

И земля неоглядна, суха, сурова,

И цари отличались от пастухов

Только тяжестью крови и даром слова.

«Поэт – ты царь. Живи один…». Потому что и один – ты не один:

поэты видят, знают, узнают в толпе поэта сразу, интуитивно, душевно.

394

Тяжесть крови и дар слова соединяют поэтов нерушимой, прочнейшей,

невидимой связью: поэт всегда знает и ощущает, где, когда и какой поэт

существует, думает, мыслит, страдает, говорит. Майя Никулина понимает,

что в поэзии (в поэтосфере) времени нет. И смерти нет. Есть только звук

державный и смысл божественный.

Майя Никулина — автор пяти именованных книг: «Мой дом и сад»

(1969),  «Имена»  (1979),  «Душа  права»  (1983),  «Колея»  (1983),  «Бабья

трава» (1987). И в каждой книге есть шедевры. Именно они, ключевые

стихотворения, определяют и закрепляют положение поэта в поэзии и в

культуре. Названия же книг, если их выстроить в парадигму, в ряд, начи-

нают «работать» семантически и становятся интерпретативными, то есть

понимаемыми (естественно, вариантно, по-разному). Вот этот ряд: мой

дом и сад → имена → душа права → колея → бабья трава. («Душа права» –

книга московская, и Майе она, насколько я знаю и помню, не нравится.

В ней есть московско-редакторско-составительский и издательский про-

извол,  который  странным  образом  снижает  уровень  поэзии  (качества),

опускает его до общей литер-линии (ватерлинии) тогдашнего советско-

го стихотворчества). Онтологически этот ряд имен книг может означать

следующее:  познание,  фиксация  и  обживание  своего  места  и  времени

(дом = место, сад = время) → именование мира, то есть присвоение его с

последующим дарением → духовное освоение принятого, обжитого, на-

званного и даримого (раздариваемого) → двойная интерпретация, двой-

ной (если не множественный вообще): мой путь (куда?) — свободный и

несвободный, но – мой; и дорога, которую необходимо преодолевать и,

проходя ее, прокладывать свою; может быть, вообще проложить, прода-

вить, пробить свою колею → судьба, моя судьба, судьба России, страны

(тоже «баба», «женщина»), судьба (женщина) жизни (женщина), поэзии

(женщина),  смерти  (женщина),  любви  (женщина).  Естественно,  такое

понимание не является единственным и окончательным. Могут быть и

чисто поверхностные, литературно-социологические толкования. Но они

явно примитивны.

Так грозно во мне убывает природа,

Что время летит напрямик.

Но живы мои херсонесские своды,

Но крепко вросли в материк.

Но так на пределе, но так на просторе,

Но так у сплошных берегов,

Что манит и манит в огромное море

Дельфинья улыбка богов.

395

Все лучшие стихи Майи Никулиной – о времени (плохих, средних и

проходных стихов у Майи Никулиной, как я уже говорил, нет, есть только

настоящие, но и среди них есть шедевры). И все названия книг (онтоло-

гически, бытийно, духовно) содержат в себе смысловые компоненты/от-

тенки, входящие в семантическую сферу времени. Время – летит, но его

удерживает пространство, наделенное памятью и теплом плоти и любви.

Вторая строфа – абсолютно гениальна: здесь все сказано прямо, честно,

грозно.

Читатель  может  здесь  задать  мне  справедливый  вопрос:  а  что  вы

считаете шедевром? Не буду повторять словарную статью из Ожегова,

Кузнецова или Брокгауза. Думается, шедевр – это некое художественное

произведение (любое: в живописи, в кинематографе, в прозе, в ваянии, в

архитектуре, в драматургии, в музыке и т. п.), созданное по велению Бо-

жьему, по велению природы, – не по замыслу (элементы которого могут

присутствовать), а по промыслу, или, если хотите, Промыслу, который

есть  совпадение  воли  природы  (Космоса,  Бога  и  т.  д.),  воли  художни-

ка, воли случая (очень важный компонент), воли времени, воли памяти

(истории), воли пространства и воли культуры. В нашем случае – еще и

воли поэзии, языка, мысли, образа, музыки и гармонии. (Как, например,

фильм Павла Лунгина «Остров»: все и вся совпало и породило серое –

серое  вещество  времени,  истории,  жизни,  греха,  Бога,  неба,  воздуха,

моря, Севера, камня, мха, головного мозга и т. д.; на этом сером и в этом

сером – душа (глаза монаха (Петра Мамонова) – исконно-светлые, бес-

контрольные, безмерные, сильные, вольные и абсолютно русские; вот –

шедевр.)

В  пяти  именованных  книгах  Майи  Никулиной  –  десятки  шедев-

ров. Покажу хотя бы по одному из каждой книги (оценка стихотворений

обычно производится по разным критериям: язык, стиль, мысль, образ-