Беседы с Майей Никулиной: 15 вечеров

в  «двойной»  прозе  –  литературной  и  научной.  Майе  Никулиной  и  лег-

ко, и невероятно трудно, тяжело нести такой двойной (не крестообраз-

ный  ли)  груз,  предмет,  массу  своего  дара,  таланта,  гения,  который  и

окрыляет, и убивает. Знаю, как ей нелегко. Вижу, насколько достойно и

продуктивно такое ее состояние.

Майя Никулина также говорит (и это крайне важная мысль): «Су-

ществует естественная и совершенно искренняя привязанность челове-

ка к родному краю, существует связанная с надеждой на исцеление вера

в спасительную силу природы, но редкие люди могут любить землю, как

живое существо, тосковать и болеть без нее и умирать в разлуке с нею.

Это не тема природы и не пейзажная лирика, это главная любовь в жизни,

это все обо всем… Это преданность делу, только потому, что дело – тоже

любовь и служение земле». Великая мысль. Все сказано прямо. И не оце-

ночно. Это не утверждение и не пролегомены к закону жизни, слова, дела

и любви – это сам закон, сформулированный кровью.

Творец всегда и во всем интуитивен, то есть делает то и так, как это-

го требует кровь, душа, инстинкт (а душа, по И. Канту, В. Далю, П. Фло-

ренскому и в целом по канонам русской философии, – это рацио, здравый

смысл, основные инстинкты, воля, интенция (главная направленность де-

ятельности личности на нечто доброе/недоброе, светлое/темное и т. д.),

интуиция, предвидение, ясновидение и др.). Могу утверждать, что Майя

Никулина живет душой.

Душа убывает легко,

Не слышно, не видно.

Летает не так высоко…

Да ей не обидно.

Душа убывает, как свет

Июньский, приветный.

Редеет и сходит на нет…

Да ей не заметно.

Узрела заоблачный знак

И срока не чает…

Не больно, не стыдно, никак

Душа убывает.

Ничего подобного по силе, по ясности и точности в словесности нет.

Ни в русской, ни в мировой. Так сказать и такое сказать может только

416

Майя Никулина, поэт и человек земли. Такое выговаривается только зем-

лей (кровью, камнем, водой) и самой душой. Душа бессловесна, у нее

иной, тайный язык, внятный только свету, земле, воздуху, небу, огню (и

нужно быть ангелом-хранителем всех стихий, чтобы произнести нечто

подобное),  и  этот  тайный  язык  способен  восприниматься  и  воспроиз-

водиться только поэзией и музыкой. Звук (нота) и слово – толмачи: они

переводят сей язык в нашу речь, не называют уже названное землей и ду-

шой («Богом»), а транслитерируют, фонетизируют чудовищно глубокие,

высокие и беспредельно широкие смыслы.

У Майи Никулиной великая душа. Безмерная. Она и позволяет по-

эту, женщине, гражданину, писателю, исследователю, мыслителю-мудре-

цу быть и заниматься сразу многими делами, которые, в сущности, есть

дело  одно  –  целое,  цельное  и  неделимое.  Душа  любит  Майю.  Доверя-

ет  ей.  (Мы  доверяемся  душе  и  доверяем  ей,  она  же  доверяет  не  всем,

а иногда просто уходит из человека, который не живет жизнью и судьбой,

а потребляет их.) Майя Никулина – сплошная душа, особенно когда она

думает  и  говорит  о  России,  о  Родине.  Когда  живет  (всегда)  и  страдает

любовью к Отчизне.

Здесь я позволю себе привести ряд высказываний Майи Никулиной

об истории отечества, о России (из интервью, взятого Ириной Клепико-

вой для «Областной газеты»).

Майя Никулина об истории России и об отношении к истории долж-

ном:  «Как  в разные  времена  русский  человек  относился  к своему  Оте-

честву?  В русской  литературе  это  зафиксировано,  рассказано,  описано,

воспето многократно. Начиная со «Слова о полку Игореве», где – помни-

те? – «за землю русскую, за раны Игоря…». В сущности «Слово…» даже

не столь  призыв  к объединению,  это  песнь,  плач,  воззвание.  О своей

земле. Вспомните, какая она у автора?! «Своя». «Родная». «Красавица».

Встать за нее стеной, любить с ней друг друга – ничего больше не надо!

Таков пафос «Слова…».

Дальше  –  XV век,  Афанасий  Никитин  с его  «Путешествиями…».

Никитин  объездил  экзотические,  совершенно  сказочные  страны,  а воз-

вращаясь назад, пишет: вот такая-то земля – красивая и другая – всевоз-

можными красотами и благами наделена, а русская земля… И после пау-

зы – «нет другой такой на свете. Боже, храни ее, храни. Хоть князья живут

немирно, хоть несправедливостей много – Боже, храни ее, храни…». Вот

отношение русского человека к русской земле!

Когда  такое  отношение  в каждой  душе  «пламенем  горит»,  тогда

мы и становимся народом, тогда наша независимость обеспечена, пото-

му что жизни своей никто не пощадит, дабы родная земля жила. По клас-

417

сическому  российскому,  традиционному  представлению,  земля –  она

все: мать, Родина, Отечество, семья, любовь… Все едино. Когда я встаю

за свою землю, я защищаю не только ее, но и свое, своих детей будущее.

Так  ощущали  себя  россияне  на Куликовом  поле.  И на Бородинском –

тоже…

Шагнем дальше. XVIII век. Тредиаковский, «Россия-мать и свет мой

безмерный…». Опять нет другой и большей любви, чем любовь к Оте-

честву. Во всей литературе XVIII века – Ломоносов, Державин – у всех

только так. Вплоть до Пушкина, провозгласившего: «Красуйся, град Пет-

ров, и стой неколебимо, как Россия…». Какая гордость!