Беседы с Vеликими

– Сначала я рассказал про декорации к «Острову». Нам пришлось их создавать с нуля, потому что ни один реальный монастырь не подходил. Там стены, мощь, а нам нужно было другое… У Лидова есть идея, что существует некое пространство перед иконой, в котором находится человек, – вот оно и есть сакральное. Не икона и не церковь, а это вот пространство. Не просто духовное, а обращенное вверх. Он придумал науку новую, называется «иеротопия». Он вообще-то Византией занимается…

– А еще он тебя спрашивал про создание пространственных икон. Интересуется. Якобы ты создаешь такие декорации, в которых человеку удобней общаться с Богом. Звучит несколько странно, но…

– Это все ненаучная спекуляция. Но скажу, что в «Острове» пейзаж действительно работал не просто как пейзаж, но как ситуация, которая обращала людей к Богу.

– А ты сам нашел этот пейзаж?

– Ну, сначала, как я уже говорил, мы поняли, что подходящего монастыря мы не найдем. Мы были в Коневецком монастыре, на Валааме… Мы решили, что нужно найти пейзаж и на нем построить то, что нам нужно. И мы нашли и построили, там же ничего не было…

– А с декорациями к фильму про Ивана Грозного ты что делал?

– Я решил, что все сниму в Суздале. Я хотел, чтобы Суздаль играл роль Москвы. Декорации там из строевого леса. Мощные, настоящие!

– Однако, как известно, все пошло на дрова.

– Местные власти отказались, предприниматели тоже, а мужики все потихоньку растащили. И хорошо, а то нужно было бы еще платить за вывоз. Мы же там построили целую деревню! Настоящую улицу старой Москвы с опричным двором! С заводиком, где выплавляли колокола. Говорю им: «Возьмите, летом хоть столики поставите, ресторан будет». Но оказалось, что никому ничего не надо.

– Плохая это история, с декорациями. Ничего материального нам, типа, не надо. Одним Духом Святым живем. В чем был прав Иван Грозный, так это в том, что главное не материальные удовольствия, а спасти душу. Вот и Курбскому он писал: ты приди, и я тебе отрублю голову, а если ты ни в чем не виноват, так попадешь в рай как мученик! Получается, что Иван Грозный, как это ни смешно, – носитель русской духовности в чистом виде. Духовности, свободной от материальной составляющей. Только вот к себе он этого не относил, а то все было бы хорошо.

– Есть такая ключевая фраза у Ивана Грозного… Решался вопрос, виноваты воеводы в том, что битва проиграна, или нет. А он и говорит: не все ли равно, в душе своей каждый виноват. В голове-то каждый украл, каждый предал. Любого бери, любого казни, и будешь прав. Я нашел в каком-то из его писем блестящую фразу: да, говорит он Филиппу, как человек я грешен, но как царь я праведен! Вот это ключевая русская фраза! Он одновременно как человек грешен и в то же время как царь прав. На мой взгляд, это шизофрения. Раздвоение личности.