Беседы в полумраке (СИ)

— Согласен, мадам, я тоже никогда не одобрял эту традицию. Вы ещё не готовы продолжить свою захватывающую историю? Мы все хотим знать, что было дальше. Помнится, вы держали в руках то икону, то восковые… свечи, и ваши пальцы не проходили сквозь предметы, как у молодого человека.

- Простите, что вмешиваюсь, но у каждого начальные ощущения индивидуальны. Мне вот, например, казалось, что мои пальцы угодили во что-то вязкое, когда я попыталась потрогать своё последнее ложе. Это игры восприятия, или галлюцинации. Они быстро проходят.

— Согласна с девушкой. У меня пока нет желания продолжать свой рассказ. Юноша, меня возмутила подлость вашей подруги! Лучше бы вы этого не видели.

— Не торопитесь обвинять его подругу, не факт, что она виновата.

— Ничего себе! Жениха только что в армию забрали, а она с другим! Да ещё за деньги! Это вы называете «не виновата»? Да она ему отравила последние минуты!

— Я хотела сказать, не факт, что она действительно с кем-то встречалась в тот вечер. Это могла быть галлюцинация.

— Но молодой человек не принимал наркотики.

— Смерть… Простите, это состояние само по себе способно вызвать сильнейшие видения. Видение давно умершего младенца в кроватке это доказывает. Девушка, утонувшая в водовороте, видела свою тётю дважды, и первое видение было галлюцинацией. До сих пор выступали только неверующие люди, но послушали бы вы человека религиозного! Будут сплошные ангелы.

— А у вас у самой были галлюцинации?

— Да, и очень сильные. Правда, мне кололи обезболивающее лошадиными дозами.

— Вот как? Расскажите, мы послушаем.

— Началось с чего-то вроде сна… В общем, я видела этого человека только в раннем детстве и знала в основном по фотографиям в семейном альбоме. Сейчас он выглядел гораздо старше, но я узнала его, подошла и поздоровалась. Он вежливо заговорил со мной о погоде, но я не поддержала беседы, сказав, что у меня к нему поручение.

Он изобразил заинтересованность, и тогда я в лоб сказала: «Я — ваша родная племянница». Что-то переменилось в нём ко мне, но это было всё что угодно, кроме радости от встречи. Он стал внимательнее, но мне чудилась фальшь.

Он предложил мне посидеть в ресторане, я согласилась, и по дороге туда он в ходе беседы несколько раз пробормотал себе под нос, что с такой внешностью я не должна сидеть в дыре, как он называл мою малую родину. Меня никто никогда красивой не называл, слышать это было неприятно, и я пропустила сомнительные комплименты мимо ушей.

В ресторане он заказал незнакомые блюда, я не знала, как их есть, и запачкала лицо и одежду. Дядя словно не замечал моего конфуза, продолжая говорить о себе и изредка спрашивая о моей семье. В его речи был неуловимый кавказский акцент, что смущало меня. Никто в семье никогда не говорил, что дядя — не русский. Он был довольно смугл и имел правильные черты лица, что подтверждало его принадлежность к южному народу, но обильная седина не позволяла судить о цвете его волос, которые с возрастом ничуть не поредели.

Мне стало не то чтобы страшно, а как-то не по себе. Что за дядя, откуда он, почему о нём вспомнили только сейчас? Почему именно его попросили «хорошо устроить» меня? Улучив мгновение, когда не было музыки, я передала дяде на словах сообщение матери, но он не отреагировал никак. Моя задача была выполнена, и я просто допивала красное вино из маленькой, совсем не для вина, рюмки. Оно мне нравилось: не кислое и не сладкое, и почти не пьянит. И тут дядя сказал странную фразу: «А может, мне тебя забрать оттуда? Надо забрать».

Я сперва не поняла, о чём он. Думала, он хочет забрать меня из деревни в город, что было бы логично после просьбы матери, и продолжала рассеянно слушать и потягивать вино. И только после того как дядя второй раз заявил, уже твёрже: «Я заберу тебя оттуда к себе», мне стало неуютно. Восстали из памяти далёкие, почти забытые картины: старый человек лежит на постаменте, и в доме неумолкающий вой. Мне тогда было шесть лет от роду, родные говорили мне, что дядя просто уснул, и велели разбудить, но мне страшно было к нему прикасаться.

Если дяди давно нет, то как я оказалась рядом с ним в ресторане? Может быть, я во сне, и мне приснилось, что мёртвый родственник зовёт меня? Нехороший сон — но сон ли это вообще? Вкус вина так реален, и перед глазами ничего не расплывается.

У меня не было ощущения, что я во сне, но и на реальность это тоже не походило. А что, если со мной действительно что-то случилось, и сейчас решается вопрос, буду я жить или нет? Что в этом случае означают слова дяди: «Я заберу тебя оттуда»? У меня зашумело в голове, я выронила рюмку, и вдруг поднялся ветер, сметающий всё на своём пути. Он принёс темноту, тупую боль в теле и некое особое давление, я не могу описать его словами. Меня словно сдавливало со всех сторон.