Беседы в полумраке (СИ)

Видение ресторана пропало, и из темноты проступило другое: с высоты двух-трёх метров я смотрела на неподвижное тело под капельницей. Была ли это я в палате реанимации? Очевидно, да. Медсестра воткнула в капельницу шприц с новым лекарством, и я подумала, что это обезболивающее. Лекарство ли так подействовало, или время моё пришло, но точка невозврата совпала с той секундой, когда содержимое шприца доползло до моей руки. Меня оглушил звон в ушах, стало жарко и холодно одновременно, и на короткий миг я взглянула на мир оттуда, с кровати.

Медсестра хлопотала у шкафчика, отвернувшись. Я отчетливо увидела сломанную ампулу, из которой она только что набрала моё лекарство, и прочитала первые буквы названия: «ПРЕ…» — ампула была так повернута, что дальше прочитать я не могла. Мне стало интересно, чем меня лечат, и я спросила об этом медсестру. Она не откликнулась, и я, рассердившись, села на кровати, чтобы рассмотреть ампулу внимательнее, но вот чудеса — не смогла прочесть этикетку.

Буквы расплывались! Тщетно я пыталась сложить их в целое слово, они расползались, как тараканы, менялись местами и меняли форму. Всего минуту назад я могла читать, но не могла двигаться. Теперь могу двигаться, но не могу читать. Тщетно я звала медсестру, она словно не слышала. Или и вправду не слышала? Я приподнялась над кроватью, и меня окутала бархатная тьма. В голове раздался металлический голос:

«Ты участвуешь в медицинском эксперименте по пересадке мозга из одного тела в другое. Эксперимент идёт хорошо. Тебе не о чем волноваться». Какой-то бред, подумала я. Теперь я прихожу к выводу, что это действительно был бред, но тогда я верила голосу галлюцинации. Я ещё не утомила вас долгим рассказом? Нет? Тогда слушайте дальше, какой изумительный эффект порой даёт обезболивающее, вколотое под конец жизни.

Когда я очнулась в следующий раз, капельницы уже не было. Я не помнила, как оказалась в этом доме, как меня туда принесли и что заставило меня потерять сознание. События минутной давности были начисто стёрты из моих тогдашних воспоминаний. Когда открыла глаза, увидела незнакомую комнату с высоким потолком. Чувствовала себя настолько ужасно, что даже не имела сил удивиться. Кружилась голова, перед глазами всё плыло, и я не могла определить размер комнаты.

В квартире хозяйничала молодая женщина по имени Кристина, она жила здесь с мужем и свекровью. По мере того, как сознание моё прояснялось, я начала разговаривать и расспросила Кристину о подробностях моего приключения. Самого главного — как и почему я здесь оказалась — Кристина не сказала, умело уведя тему в другое русло. Она сказала, что мне надо сначала восстановить ясность мышления и что это произойдёт очень быстро, за считанные минуты.

Чтобы отвлечь меня, она заговорила о своей жизни. Она актриса, снимается на телевидении, её муж — музыкант, он скоро вернётся домой, и она нас познакомит. Свекровь тяжело больна и лежит в соседней комнате, все указания даёт лёжа. Я верила. Кристина при её внешности вполне могла быть актрисой: она была высокая, полная с тонкой талией, черноволосая — её волосы кудрявились от природы. Слово «телевидение» меня встревожило — а не попаду ли я, сама того не зная, в какую-нибудь передачу? Но спросить об этом не решилась.

Комната Кристины была очень тесная, узкая и длинная. Слева от моей кровати располагался стол, сплошь заставленный коробочками и пузырьками, так что невозможно было подойти к окну, а справа — старинный комод и кресло, в котором сидела сама Кристина.

Вообще ненужных вещей в этом доме было невероятно много, буквально некуда ступить: везде коробочки, вазочки, ковры, стопки одежды. Моя постель была огромна и занимала большую часть комнаты. Перина, подушки, покрывало — всё сияло белизной. Перед кроватью уместился маленький туалетный столик с трюмо.

Кристина не всё время сидела в кресле — она несколько раз вставала и выходила, выслушивала указания от свекрови, потом возвращалась и занималась разборкой вещей в комоде, попутно разговаривая со мной. По всему выходило, что я здесь на законных основаниях, никому не причиняю неудобств и гнать меня отсюда никто не собирается. Я приподнялась на локте, но снова легла — тело меня плохо слушалось. Впрочем, через некоторое время я уже могла сидеть и даже держать кружку с чаем, которую принесла Кристина.

Мы болтали обо всём подряд, Кристина делилась домашними новостями и один раз невзначай спросила, не кажется ли мне эта комната знакомой. Я сказала, что кажется, чтобы сделать ей приятное. Я вообще старалась изо всех сил поддерживать беседу — мне нужно было восстанавливать речь.

Вернулся муж Кристины — симпатичный молодой парень. Когда он входил, я выглянула в открытую дверь и увидела широкий светлый коридор, как в казённом доме. Квартира была очень большая. Как звали хозяина, я не запомнила. Помню, что он тоже хорошо ко мне отнёсся, спросил о чём-то незначительном, но разговора я не помню.