Бесеняша в Академии Магии

Герцогиня возвращается. Призрак потерял большую часть своей силы. Если при появлении герцогиня лишь слегка просвечивала, то теперь она бледная тень самой себя. Цвета как выгоревшие, “съеденные”, сама она едва видима. Словно в фотошопе у слоя непрозрачность понизили с восьмидесяти процентов до десяти.

В её глазах тьма.

Я застываю, понимая, что она сейчас ударит и что я ничего не успеваю сделать, а новый щит Лайс не поставит, потому что герцогиня слишком близко.

Нет…

Поток сияющей магии попросту сносит бледную тень.

– Нет, – отчаянно рявкает Лайс.

– Нет, – стонет призрак.

Магия впечатала её в стену и размывает.

Лайс сжимает зубы. Мне кажется, я слышу скрежет.

И он доводит начатое до конца. От призрака не остаётся и следа.

– Проклятье, – шепчет Лайс, поток магии стихает, но Лайс не останавливается и накрывает пространство незнакомыми мне чарами.

Жутик, притаившийся в стороне, с визгом удирает.

Чары конденсируют туман, собирают плотное облачко. Выражение лица у Лайса… страшное, похоже на посмертную маску, но Лай без колебаний посылает в облачко фиолетово-чёрную искру, и туман стремительно темнеет, уплотняется, пока не превращается в кристалл размером с ноготь. Камешек со звоном падает на пол и прыгает по каменным плитам.

Я прижимаюсь к Лайсу, обнимаю его со спины.

– Ты…

– Всё хорошо, – отрезает он. Только вот голос его выдаёт.

Качнув головой, я прижимаюсь ещё теснее, изо всех сил:

– Что хорошо, Лайс?

Ничего ведь хорошего.

Он не отвечает, мягко освобождается от моих объятий и в два шага подходит к мутному кристаллику, присаживается на корточки, чтобы замереть.

Прощается?

Есть какая-то горькая ирония в том, как гордая аристократка встретила столь жалкий конец. Я терпеливо жду и присматриваю, чтобы Жутик не нарушил атмосферу, но деточка, к счастью, где-то носится.

Встрепенувшись, Лайс достаёт чистейший носовой платок с узкой полоской кружева по краю, и я невольно отмечаю, что вот в этом, наверное, и есть отличие настоящего аристократа от неблагородного, причём не по происхождению, а по внутренним качествам. У меня на всякий случай есть при себе бумажная салфетка. Чистая, но скомканная, мятая. Не то, что можно свободно демонстрировать окружающим.

Лайс прячет кристалл в платок, заворачивает и убирает в карман.

– Положу вместе с ней, – не очень понятно объясняет Лайс, но я догадываюсь, что речь о похоронах вдовствующей герцогини.

– Да. В конце концов она обрела покой? – я не уверена, поэтому спрашиваю.

– Надеюсь…

Лайс поднимается.

Движения резкие, механические. Я ощущаю, как он пытается загнать душевную боль поглубже, запереть, спрятать

– Не надо, – прошу я. – Не притворяйся бесчувственным.

– Пойдёмте, майя. Буря отгремела.

Спорить только хуже сделать.

Вернувшись к столу, Лайс собирает готовые артефакты в коробку. Ящик не выглядит тяжёлым, но Лайс мне его не отдаёт.

Хотела бы я знать, снаружи действительно безопасно?

Мне совершенно не нравится состояние Лайса, он не в норме, а значит может наделать ошибок. Но всё же я не останавливаю его. Жутик, я пропустила, когда он вернулся, нетерпеливо кувыркается под потолком у выхода, мне даже просить не придётся – Жутик вырвется первым и увидит, что нас ждёт снаружи. Лайс нажимает на выступающий камень, и плита приходит в движение, проход открывается. Первым, как я и ожидала, выскакивает Жутик, он вытягивается, обретая очертания веретена и уносится в щель, а мы с Лайсом остаёмся вдвоём.

И Лайс от меня… практически сбегает. Плита не успевает открыться полностью, а Лайс уже протискивается наружу, ухитряясь удержать ящик. Меня Лайс не бросает, на ступеньках подаёт руку, но снова механически. Сам он полностью погружается в себя, и я не представляю, как его растормошить.

Да я вообще не представляю, что можно сказать, чтобы не звучало напрочь фальшиво. Лайс только что своими руками развеял призрак герцогини…

– Спасибо, – всё же нахожу я нужное слово.

– За что? – удивляется Лайс.

– За то, что спас. Убиться об призрака слишком глупая смерть.

Лайс немного оттаивает, прижимает меня к себе и шепчет на выдохе:

– Ты не можешь умереть, Ирэн. Что я без тебя буду делать? Кто ещё научит меня, как голые камни превратить в золото?

Повеяло алхимией?

– Научу, – обещаю я с улыбкой.

Мы не торопясь поднимаемся по лестнице. В доме тихо и заметно похолодало. Пальто больше не защищает и хочется закутаться в меховую шубу, но я согласна и на одеяло. Лишь бы теплее. А вот Лайс то ли вида не подаёт, то ли не чувствует, хотя одет гораздо легче меня.

Холл встречает нас белизной, и я не сразу понимаю, что сквозь открытые всем ветрам окна надуло снежные сугробы. И из одного выпрыгивает счастливый Жутик. Он стремглав взлетает к потолку и с хохотом падает, уходит под снег. Рада за Жутика, но его веселье сейчас не к месту. Лайс вздрагивает, будто ужаленный и торопится покинуть холл.

Мы поднимаемся на второй этаж, но поворачиваем в противоположную от жилой части сторону. Лайс с каждым шагом идёт всё быстрее и быстрее. Я едва поспеваю.