Бешеный волк (сборник)

…Напротив меня сидела молодая, красивая женщина, совсем недавно родившая ребенка, и ни в ее лице, ни в ее поведении не угадывалось того, что она прошла в своей жизни.

Не угадывалось ее судьбы.

Это означало, что судьба не сумела ее покарябать.

Хотя старалась.

А всего-то – чего она хотела: любимого мужа, который занимался бы делом, ребенка от этого мужа, небольшого достатка, позволяющего не считать копейки, тихой, спокойной жизни – то есть, попросту, того, что хочет, наверное, любая женщина, не испорченная снобизмом.

И из-за этого, ей приходилось пускаться во все тяжкие и нелегкие.

А я – стремлюсь к какой-то славе, признанию сейчас и потом, праву на весь мир высказывать свои, наверняка, убогие мысли.

Хочу, чтобы обо мне говорили другие, в общем-то, безразличные мне люди. Хочу признания моей значимости.

То есть, хочу суеты вокруг себя.

И при этом, шага не делаю из своей берлоги.

В ее присутствии весь мой персональный гонор как-то подздувался.

Дряблел.

Счеловечился.

Случается же так – посмотришь в окно на красивую женщину с коляской, а в результате видишь себя совсем по-другому.

Куда бы еще меня увели мои мысли, но Лада остановила их очень простым вопросом:

– После того, что я рассказала тебе, ты веришь в то, что я способна полюбить?

– Конечно, Лада.

И вообще, тот, кто не верит в любовь, тот, по-моему, просто не повзрослел…

– Лада, любовь вообще свойственна людям.

И только людям.

– Только людям, – повторила она вслед за мной, – Конечно – только людям. Вся остальная природа обходится голым сексом…

– Знаешь, когда я впервые поняла, что люблю по-настоящему?

– Когда?

– Когда встретила человека, которого любила одинаково и когда ложилась с ним, и когда вставала…

Вечером она позвонила мне:

– Ты завтра утром не занят?

– Нет.

– Дослушаешь мою историю?

– Да.

– Мне просто нужно выговорить ее до конца.

– Я тебя понимаю, – я не лгал. Я действительно понимал Ладу.

Иногда человеку необходимо выговориться.

Хотя бы для того, чтобы поставить точку.

И принимал на себя роль ее духовника без обязательства хранить тайну.

– Я верю в то, что ты понимаешь меня.

Правда, моя история стара, как мир.

– Нет. Это мир стар, а история каждый раз новая.

Старой история становится только после того, как о ней напишут писатели…

…Следующее утро началось с события, возможно, не имеющего никакого отношения к происходящему в стране, и даже в пределах моей квартиры это событие было не только не неожиданным, а, скорее, ожидаемым.

Во всяком случае, ожидаемым моей мамой.

Я бросил курить.

Так, после утренней чашки кофе с глазированным сырком, я закурил сигарету, и решил, что эта сигарета последняя.

Бросить курить я собирался уже давно, и несколько раз представлял себе, как это произойдет. Чуть ли не похороны последней сигареты представлял.

А вышло все довольно банально.

Мне позвонил Вася Никитин, и я машинально загасил огонек на конце сигареты «Винстон».

– Что нового? – спросил Василий.

– Ничего. Вот курить решил бросить.

– На долго?

«На всю жизнь», – хотел ответить я, но почему-то ответил:

– Не знаю, – а потом, уже когда мы поговорили с Васей о чем-то, и я повесил трубку, подумал:

– На всю жизнь.

На долго ли?..