Бешеный волк (сборник)

С Рудника они ушли около четырех часов. На Варга-шоре были в шесть. На слияние Тарь-ю и Сядь-ю, где собственно и начинается Карата-ю пришли после полуночи. Дальше, километров через двадцать ручей Подымей-вис, еще километров через пятнадцать Сельк-ва и Нямда-ю. А там и Сова-ю. До фактории Каратаиха километров семьдесят остается.

И ни одной приметы, кроме времени и поворотов русла реки.

Каждые десять километров зимой по снегу – час.

За каждым поворотом на восток, поворот ша запад.

В конце концов, все северные реки текут на север, хотя и называются они северными, совсем по другой причине.

Северными они называются потому, что от них все время можно ждать неожиданностей. Как и еще от очень много на Севере.

После ста километров пройденных на вездеходе, человек начинает чувствовать себя самостоятельным.

Правая «нога» ГТС «отставала», и Андрею постоянно приходилось «подрабатывать» левой тягой. В остальном, вездеход вел себя послушно.

Карата-ю, по льду которой проходил зимник, большая река только по заполярным меркам. В Поволжье, она, возможно, была бы безыменным притоком, тем, что оленеводы называю просто «ю».

Увы, и здесь не обходится без неприятностей. Больших или маленьких.

Вернее, именно здесь.

Оттепели и морозы сделали большой подвижку льда. Ледяные поля, скрепленные молодыми перемычками, держали вездеход хорошо по всему руслу, но там, где по течению поднимались галечные гряды, нужно было быть особенно осторожным.

Там поля не большие, и если лед не торосился, перемычки оставались тонкими.

На одну из таких льдин и попал вездеход, когда за рычагами в очередной раз сидел Каверин.

Глыба ушла назад и вправо, ушла под себя, и у борта вспенилась ледяная вода.

На это, Андрей среагировал мгновенно. По уже ускользающему из-под гусениц льду, он успел сдать вездеход назад. Если бы он попытался перескочить полынью, нос машины мог бы удариться о ледяную кромку, и что было бы дальше – неизвестно.