Бешеный волк (сборник)

– И что же не вычислила милиция гада этого?

– А что его вычислять?

Это в городе в каждом подъезде ухорон мерзавцу. А в тундре не спрячешься.

Один труп, один след. «Буран» исчез. Так, что убийцу определить легко было.

Только пропал он, – Ананьев закурил новую папиросу, – Мне в милиции сказали, что билет он брал до Москвы. Только в Москве он не появился.

Скрылся подонок.

– Не скрылся, – тихо проговорил молчавший до того Зосима. И все сразу ощутили, какие в этой избушке темные углы, – В Кожиме он слез. На золото его потянуло. Слух там был, что бродил один москвич, что золото скупал.

– Значит, ходит где-то по земле, кровятник.

– Уже не ходит.

– Как это?

– А так. Волк его задрал.

– Кто это видел, Зосима?

– Я…

В избушке наступила тишина.

Каждый из тех, кто был знаком с Ильей Облинским, задумался, почувствовав мистическое прикосновение.

– Ты о чем думаешь, Юра?

– О том же, о чем и ты, Вакула, о волке.

– Ага, – прошептал Вакула, – И я тоже…

– Может, не тот это москвич был?

– Может и не тот. Только много ли здесь москвичей?

– А ты приметы на нем не заметил какой?

– Какие приметы на разодранном?

Правда, крестик на нем был, без фигурки Христовой. Отвалилась, поди, где-то. Хотя, может это и не тот москвич. Мы ведь даже фамилии его не помним.

– Тот! – пять пар глаз устремились на Андрея Каверина, сидевшего у стены, прямо под керосиновой лампой, до поры слушавшего других молча, – Тот.

Звали его Альберт Фронтов. Или, попросту, Алик-франт.

– Ты, что, его знаешь?

– Я его искал.

– Зачем?

– Чтобы убить…

Из ипостасей всех словосочетаний, слова: чтобы убить! – самые голодные. Потому, что они пожирают вокруг все.

– Ты словами-то не бросайся, – проговорил Ананьев, делая ударение на каждом звуке, – Трупов на эти квадратные метры хватит.

Вакула откинул взгляд на свое ружье, стоявшее в углу. Дмитриев рефлекторно толи сжал кулаки, толи просто подобрал пальцы. Давид Яковлевич внимательно посмотрел в глаза Каверина и опустил свои. Того, что Зосима, в своем темном углу, положил руку на эфес ножа, никто не разглядел.

– А за что ты хотел его убить? – спросил Игорь Дмитриев. И этот самый не простой, но очевидный вопрос снял напряжение.

Какое может быть напряжение, если задаются очевидные вопросы.

– За то, что он считал, что можно платить любую цену чужим счастьем…

– Расскажи-ка по подробней. Хотя мы все пришли из разной жизни, здесь мы все не чужие…