Бешеный волк (сборник)

– Отступаем – значит, не смогли.

Раз сумели – значит наступаем…

Кто здесь не был, скажет:

«Край земли…»

Но словами: «На переднем крае…»

Пусть начнется повесть о начале

Без конца.

О праздниках, о буднях,

О надежде, радости, печали.

В общем

Повесть об обычных людях.

И в начале этого рассказа,

Что навеян мартовскою вьюгой,

Номерная безымянная подбаза

На краю земли.

За Верхним Кругом.

Темень. Полночь.

Лишь фонарь дежурный.

Ветер дует холодом звеня.

Лампа под разбитым абажуром,

Да в углу винтовка без ремня.

Тундра, что под снегом —

вся дорога.

Лед закраин сиплый ветер лижет.

До асфальта – сколько и до бога.

Впрочем,

Иногда до бога ближе.

Тундра широка. Да только ведь,

Жизнь.

Не угадаешь – как ей течь.

Где хозяин, говорят, медведь.

Да свинец,

обкатанный в картечь…

…В дали от театров и площадей

Безжалостно, зло,

А подчас и невольно

Губит север слабых людей.

Деньгами, водкой…

Часто?

Довольно…

И среди северных долгих ночей

И среди дней, друг на друга похожих,

Губит север слабых людей…

А сильных губит?

Бывает тоже…

– … Я это видел в метельном марте.

– Так может совсем

не сложна эта жизнь,

Там, за чертой, что пунктиром по карте?

Ты обещал рассказать —

расскажи…

– …Когда пурга.

Когда минус тридцать,

Плохо верится в чудеса.

Ветер огнем обжигает лица.

Плохо…

Плохо…

Я видел сам.

– В минус тридцать

В ночь, в пургу идти…

Трудно это?

– Не легко, но можно,

Если знаешь, что в конце пути

В печь уже дрова сухие сложены.

Если точно,

а совсем не вдруг

Сбросишь свой нелегкий груз дорожный.

Если ждет в конце пускай не друг,

Пусть товарищ.

Только чтоб надежный.

Когда метель, буран,

Когда не спится.

И мысль приходит бросить и вернуться.

У мастера хорошего побриться,

И хоть ладонью женщины коснуться.

Щекой к щеке ее прижаться,

И губ коснуться осторожно.

Любовью можно наслаждаться,

Но насладиться невозможно…

…Поздно ночью,

Посреди недели,

Ночью даже ветер не разбудит.

Люди появились из метели.

Кто их знает,

Что это за люди.

В бородатых лицах сединой

Иней лег морозный.

Только это,

В том краю,

Где каждый с бородой,

Вряд ли очень важная примета.

К избушке люди свернули быстро.

Мир устроен,

И много лет.

Даже те, кто идет на приступ,

Оборачиваются на свет.

Походкою злою, замерзшей, неверною,

Видно холодно было идти.

Люди в избу вошли.

Так и я, наверное,

Тоже мог бы туда войти…

Люди хорошие,

да и не очень

Топчутся, ходят по шару земному.

Не к рассказу это —

между прочим.

Или к рассказу совсем иному.

…Ноша спины трет.

Дорога – ноги.

Души?

Души – что ж.

Да кто их лечит?

И рюкзак —

судьба совсем не многих.

И не им сгибает время плечи.

Холодный вечер —

это вечер длинный.

Под это дело водку б или вьюгу.

И тем тоскливей клекот журавлиный,

Чем дальше птицы улетают к югу.

Север.

Что ж, где есть плетень

– там тень.

Каждый свой в пути лелеет разум.

Там ведь все из разных деревень.

Что из деревень —

Из жизни разной…

Здесь опять отступить приходится.

Вряд ли в этом моя вина.

Люди сходятся и расходятся…

Да.

Известно…

Во все времена…