Бешеный волк (сборник)

О том, что в ближайшей тундре появился бешеный волк, напавший на караульного у КПП, лейтенант Игорь Дмитриев узнал через несколько секунд.

А вот о том, какая случайная и трагическая роль уже сыграна им в истории с бешеным волком, Игорь будет оставаться в неведении довольно долго. До тех пор, пока все живые участники этой истории не соберутся вместе; и пока художник Андрей Каверин не назовет имя.

Когда, собственно, сама эта история уже почти окончится.

Когда.

А сейчас история с бешеным волком для Игоря Дмитриева только начиналась, хотя в ней уже давно произошли все самые главные события…

– …Слушай, Гарик, из караула звонили. У них там черт знает что. Я тебя с караулом соединю – сам разберешься, – сказал Гусев. Коммутатор находился там же, на командном пункте, и уже через секунду Дмитриев услышал голос начальника караула прапорщика Кавунова:

– Часовой со склада ГСМ сообщает, что на вышку напал волк.

– Какой волк, Кавунов? У тебя часовой галлюцинациями не страдает?

– Давай, Дмитриев, я тебя с ним соединю…

– Давай.

– Товарищ лейтенант, тут волки… Один волк…

– Один, говоришь. А не собака это?

– Нет, товарищ лейтенант, я его хорошо вижу. Здоровенный.

Дмитриев задумался – черт бы побрал всех волков утром в воскресенье:

– Тебя как зовут?

– Рядовой Савушкин.

– Вот, что, Савушкин, автомат у тебя в руках. А волк все-таки на объект нападает. Действуй. А я сейчас дежурную смену подошлю. Если завалишь, с вышки не спускайся. Может, он какой бешеный.

Дмитриев уже отдал приказ Кавунову поднять дежурную смену, когда откуда-то издалека, ветер донес звук выстрела. Затем еще одного. Еще.

А потом, заунывный, жуткий, протяжный вой…

Впрочем, он подумал не об этом, а просто надел китель и застегнул портупею, увидев, что во двор штаба въехал ГАЗик командира части, и услышал доносившиеся со двора крики.

Так, уж выходит:

– Кричит – значит, начальник…

3

Заместитель председателя Воркутинского охотсоюза Давид Яковлевич Рабинович явно покривил бы душой, если бы сказал, что никогда не держал в руках ружье.

Ружья ему приходилось держать в руках почти ежедневно. От старых одноствольных «Ижей», что не каждой комиссионкой к продаже принимались, до дорогих немецких «Зауберов» и бельгийских «Стандартов», цены на которые определялись цифрами с таким количеством нулей, что у иного дух захватить могло.

Могло.

У иного, но только не у Давида Яковлевича, который цену деньгам знал, но знал и другие цены. И главную цену – цену приходящего и цену уходящего.

На охоте Давиду Яковлевичу приходилось бывать часто.

Выезжал он на вездеходах и вертолетах, «Буранах», а однажды даже на оленьей упряжке, о которой, впрочем, у него сохранилось самое отвратительное воспоминание.

Ночевал в избушках промысловиков, балках геологов, туристических палатках, чумах ненцев-оленеводов.

Вьюжной зимой и комариным летом.

С мало, средне и весьма ответственными работниками министерств и ведомств, представителями центральных и местных организаций. И каждый раз умел сделать все так, что тот, кто ездил с ним – оставался довольным.

И дичь шла в руки спутников Давида Яковлевича, и погода оказывалась, если не отличной, то, по крайней мере, приемлемой.

Но так был устроен этот человек, что не поднималась его рука не то, что на красавца таежного лося, но даже на завалящего тамбовского зайца.

И все-таки, так складывалась его судьба, что организовывать отстрел бешеного волка придется именно ему.

Впрочем, это произойдет потом, когда о бешеном волке заговорили все, даже местное радио и телевидение.

А тогда, январским вечером, Давид Яковлевич под вой ветра за окном, пил чай, сидя у телевизора, погрузив ноги в просторные войлочные туфли; и никого не ждал в гости…