Бесики

— Новые хозяева, к которым они убегают, притесняют их больше, чем вы, но они всё-таки убегают…

— Но почему же? Объясни мне, пожалуйста.

— А затем, что они жмутся к надежным убежищам. Что за жизнь у крестьянина, если он не может урожай собрать или скот на пастбище выгнать? Мы же, по царскому указу, нарочно стараемся селить их у больших дорог, чтобы воспрепятствовать свободному движению по этим дорогам разбойничьих шаек. Крестьяне это понимают, их не обманешь. Вот и убегают они туда, где понадёжнее. Если бы у нас были большие деревни, где живут по тысяче душ, тогда бы и бегать от нас перестали. Большое селение не так легко разорить, такое селение может и защиту против разбойников выставить.

— Но ведь мы потому и переселяем крестьян, чтобы укрупнить деревни.

— Не лёгкое это дело — согнать крестьянина с обжитого места трудно. Должно пройти много лет, пока он свыкнется с новым участком и снова разведёт виноградные и фруктовые сады, разведёт скот и всякую живность. Э-э, что и говорить, тяжело им живётся!

— Ах, мой Росаб, вся моя надежда на тебя! Ты видишь, больше обо мне некому позаботиться: супруг мой сам нуждается в уходе, как малое дитя… Если мы с тобой не постараемся, мне придётся по миру пойти!

— Ну что вы, ваша светлость! По миру пойти! Да хранит вас бог. Этого я и врагу не пожелаю!

— Ты, наверное, голоден с дороги?

— Нет, благодарю, — попытался было отказаться управляющий, но Анна не дала ему договорить.

— Сейчас я прикажу слуге заняться тобой. А пока отдохни немного.

— У меня в городе дела, ваша светлость. Надо купить подковы, гвоздей, немного шёлку… Одних только кос требуется нам тридцать штук, не то пропадут наши покосы.

— Хорошо, кончай в городе все свои дела, а обо всём остальном поговорим после.

Анна позвала слугу, приказала подать управляющему обед и поместить его на ночь в комнате, а сама поспешно направилась к Анне-ханум. Ей всё не давал покоя тайный разговор Бесики с государем.

Анны-ханум не оказалось дома. Служанка сообщила Анне, что мачеха её отправилась в Сачино навестить больного царевича. Анна хотела было уйти, но потом решила иначе и с чуть заметной дрожью в голосе спросила:

— А где Бесики?

— Позвать его? — спросила служанка и поглядела в сторону комнаты Бесики.

— Позови, — приказала ей Анна и села на покрытую ковром тахту.

Служанка ушла. Ни она, ни Бесики долго не появлялись. Анна решила, что Бесики избегает встречи с ней, и сердце её болезненно сжалось. Она вспоминала все те случаи, когда ей удавалось поговорить с Бесики наедине. Как испуганно озирался он каждый раз по сторонам, как старался сократить свидание! Она приписывала эту торопливость чрезмерной осторожности, но теперь стала догадываться об истинной причине. Конечно, думала Анна, внимание Бесики к ней было вынужденным. Она была настолько старше его! Отношения их могли только тяготить юного поэта. Должно быть, потому он сейчас и опаздывал. Анна вдруг почувствовала такую тоску, что едва могла удержаться от слёз.

Вернувшись в свои комнаты, она понемногу успокоилась и уже в душе упрекала себя за излишнюю подозрительность. «Может быть, Бесики не был одет — ведь он никого не ждал! Не мог же он выскочить навстречу гостье в туфлях на босу ногу! А может быть, он писал стихи, любовные стихи. Может быть, он писал обо мне: «Люблю я длинные ресницы Анны…»

Погружённая в эти мысли, Анна взялась за вышивание, чтобы чем-нибудь запять себя, но вошёл слуга и доложил:

— Секретарь государя Бесарион Габашвили желает вас видеть.

— Пусть войдёт, — Анна засуетилась, бросила рукоделие и пошла к дверям навстречу Бесики.

— Простите меня, ваша светлость, — склонившись перед ней, проговорил Бесики. — Не гневайтесь на меня за дерзость. Я заставил вас ждать…

— Ничего, ничего… — Анна чуть не сказала «сын мой», но осеклась и прикусила губу. — Подойди ко мне, я хочу кое о чём спросить тебя.

Она усадила гостя, села сама и, поправив косы, бросила взгляд на дверь. В замочной скважине блестел чей-то глаз. Анна поняла, что слуга следит за ними, но, прежде чем она собралась встать, глаз исчез: слуга уловил взгляд Анны и убежал.

— Сегодня ты долго оставался у государя, — Анна ещё некоторое время глядела в сторону двери и лишь после того, как убедилась, что слуга действительно ушёл, подняла глаза на Бесики. — О чём он говорил с тобой так секретно, что не захотел принять даже сына и зятя?

— Мало ли тайных дел у государя, ваша светлость? — ответил Бесики.

— Но какие у него могут быть секреты с тобой? Вот что меня занимает. — Анна опустила голову. — У меня чуть сердце не разорвалось, — сказала она, понизив голос. — Я уже решила, что до него дошла какая-нибудь сплетня о нас… Может быть, Майя, чтобы отомстить мне…

— Пусть Майя вас не беспокоит, — шёпотом ответил Бесики, бросив взгляд в сторону соседней комнаты. Анна взглядом же дала ему понять, что он может говорить, ничего не опасаясь, и Бесики спокойно продолжал: — Я не думаю, чтобы она посмела что-либо сказать. Государь вызвал меня совсем по другой причине.

— А мне нельзя узнать эту причину?