Бесики

— Клянусь жизнью государя! Как мне сказали, я так и передаю. Не стану же я добавлять! Возьмите платье, чьё оно?

Бесики взял узел и искоса поглядел на Чабуа. Тот с такой яростью крутил свои усы, как будто хотел вырвать их с корнем.

За поворотом внезапно показалось село. Бесики остановился, точно зачарованный. Плоские крыши домов пестрели яркими шелками женских платьев, маленькое, тесно расположенное село походило на чудесный цветник. С разных сторон доносились звуки бубна и тари. На крышах плясали, пели, коротали время за беседой. День клонился к вечеру; женщины, которые днём отсиживались от жары в домах, высыпали из комнат на крыши. Там и сям среди женщин виднелись столь же богато одетые мужчины.

По улицам прохаживались вооружённые воины и хевсуры в кольчугах.

Сердце Бесики радостно забилось. Проезжая по деревенской улице, он со всех сторон слышал дружеские приветствия и оклики. Он столько раз раскланивался в разные стороны, что у него заболела шея.

Резиденцией царя Ираклия служил простой крестьянский дом, который мало чем отличался от остальных деревенских строений, представлявших собой полуземлянки. Преимуществом его был широкий балкон, который после приезда двора весь был устлан коврами. Перед балконом дежурила дворцовая охрана, вокруг дома и на крыше стояли закованные в латы хевсуры с мечами в серебряных ножках и с длинноствольными ружьями.

Во дворе Бесики был встречен охранником, который проводил его к царю. Бесики поправил на себе платье, откинул на спину разрезные рукава.

В полутёмной комнате горели свечи. Ираклий сидел у маленького походного столика и что-то писал. Тут же на длинной тахте сидели в ряд — царевич Леван, Давид Орбелиани и Антон Моуравов. Они вполголоса беседовали и не сразу заметили вошедшего. Ираклий поднял голову, сдвинул очки на лоб и, узнав Бесики, ласково ему улыбнулся.

— Где ты был, сын мой? Мне сказали, что ты остался в городе. Я уж не думал увидеть тебя в живых!

Бесики опустился в дверях на колени и отвесил земной поклон. Остальные тоже заметили его и весело с ним поздоровались.

— Подойди поближе, что ты остановился на пороге? — сказал Леван.

— Не был ли ты в заражённой деревне или около больного? — спросил Давид.

— Нет, ваше сиятельство, но… осторожность всегда уместна, — бережёного бог бережёт…

Ираклий попросил присутствующих оставить его наедине с Бесики. Проходя мимо Бесики, Леван шепнул ему: «Ужинать приходи ко мне»; тот кивнул в знак согласия.

Проводив взглядом уходящих, Ираклий спросил Бесики, давно ли он покинул Тбилиси. Узнав, что Бесики уехал вместе со всеми, царь перестал его расспрашивать и сразу перешёл к делу, по которому столь срочно вызвал его к себе. Бесики немедленно должен был отправиться в Иран: отвезти шаху письмо и как можно скорее вернуться с ответом.

— От нас до Шираза сорок дней пути, — сказал Ираклий, — если ехать с караваном. Но это слишком долго. Ты отправишься верхом. Ночью будешь в пути, а днём — отдыхать. Иначе ни ты, ни лошадь не вынесете зноя. Впрочем, наставления мои не нужны — с тобой поедут испытанные люди, изъездившие Иран вдоль и поперёк. Короче говоря, ты должен потратить на дорогу туда и обратно не более шестидесяти суток. А теперь слушай меня внимательно. Я посылаю Кериму письмо, но он человек неучёный — читать и писать не умеет. Письмо ему прочтут, но он не очень доверяет своим людям, поэтому ты всё, что надо, передашь ему ещё и на словах. Поручение моё ты должен выучить наизусть и не говорить ни одного лишнего слова. Керим хитёр, он одним ловким вопросом может заставить тебя проговориться о том, что ему не следует знать.

— Государь, вы об этом говорили мне и раньше.

— Да, говорил, а теперь ещё раз повторяю, чтобы ты хорошо запомнил. Мне необходимо узнать, договорился ли Керим-хан с повелителем Афганистана, из страха перед которым он не смеет шагу ступить из дому. Если мир между ними уже заключён, то Керим выступит против Турции. У него с султаном старые счёты. Обо всём этом ты сумеешь узнать от шахского визиря Нариман-хана, на дружбу которого я твёрдо полагаюсь. Когда-то я спас его от смерти, и с тех пор он предан мне душой и телом. Ты отвезёшь ему письмо, которое нужно будет передать так, чтобы никто не заметил. Если будут спрашивать тебя о наших делах, не говори ничего о том, что мы не в ладах с Тотлебеном и что генерал покинул нас в Ацкури. Помни: никогда не нужно перед иностранным государем раскрывать домашние дела. Зато ты сам должен стараться как можно больше узнать и присмотреться ко всему, что может нас интересовать. Не растеряйся во время беседы с ханом. Словесный поединок труднее, чем фехтование клинками. Ты хорошо владеешь словом, но шаху постарайся показаться простодушным. Скажи ему, что ты только певец и поэт, а в государственных делах ничего не смыслишь и что ты послан мной для того, чтобы своим искусством доставить ему удовольствие. Шах призовёт своих певцов и устроит состязание. Тут уж ты должен отличиться. Победишь — получишь щедрую награду.

— Когда, ваше величество, прикажете мне выезжать?