Бесики

Возможно, что в другое время дела Бесики повернулись бы худо, но в это утро судьба ему благоприятствовала — Ираклий был в хорошем расположении духа. Это хорошее расположение духа было вызвано мыслью о том, что правители восточных княжеств его царства в тяжёлую годину остались ему верны. Все они явились в Ганджу, поклялись ему в верности и поднесли богатые подарки. Даже эреванский бегларбек Гуссейн Али-хан, который явно собирался от него отложиться и просил у шаха подмоги, узнав, что Ираклий прибыл в Ганджу, тотчас же сел на коня, прискакал к государю, бросился перед ним на колени и просил прощения. Эта победа была тем более радостна для Ираклия, что положение его, вообще говоря, было далеко не блестящим. Русская армия ушла в Имеретию, сам Ираклий в настоящее время совершенно не имел войска, а если бы даже вздумал созвать его, то никогда не собрал бы достаточного количества, чтобы бороться одновременно с внутренними и внешними врагами. Денег для наёмного войска у него также не было. Правда, он полностью выплатил свой долг ага Ибреиму, но в казне после этого осталось не так уж много средств: их едва хватало на выдачу жалованья государственным чиновникам. Сумм, которые поступали из княжеств, платящих дань, было недостаточно для того, чтобы предпринимать какие-нибудь большие дела. Россия также не оправдала надежд Ираклия. Она не только Отказала ему в займе, но и не предоставила обещанных на военные нужды средств.

При таких условиях Ираклия тем более обрадовала преданность подвластных ему правителей. В это столь трудное для Грузии время у него появилась возможность сосредоточить все свои усилия на борьбе против лезгин и турок.

Ираклию необходимо было узнать, собирается ли Керим-хан примкнуть к России или же, наоборот, хочет вести дружбу с султаном. Ираклий мог воспользоваться обоими случаями, надо было только заранее знать, в какую сторону склонится Керим-хан. Поэтому, когда ему доложили о приезде Бесики, он приказал немедленно позвать его. Желание узнать о персидских делах если не вполне, то отчасти рассеяло гнев царя на Бесики. Как только Бесики вошёл в кабинет царя. Ираклий стал подробно расспрашивать его обо всех его беседах с шахом Керимом и ни словом не обмолвился о царевиче Александре. Царь задавал вопросы с таким спокойным видом, что Бесики понемногу овладел собой, и вскоре беседа приняла чисто деловой характер. Бесики откровенно изложил государю всё, что с ним было, и сказал, что Керим-хан ни в коем случае не примирится с проникновением России в Грузию и даже, если понадобится, поднимет меч против Ираклия. Вероятно, потому он и держит у себя царевича Александра Бакаровича, претендента на грузинский престол. Когда Бесики назвал Александра, Ираклий внимательно взглянул на него, но не произнёс ни слова. Бесики смело посмотрел государю в глаза и сказал:

— Простите меня, государь, за самовольную встречу с царевичем Александром. Возможно, что мне не следовало этого делать, но никто не объяснил мне, имею я на это право или нет.

— Посол действует от имени царя, следовательно, он имеет право встречаться с кем угодно — как с друзьями, так и с врагами.

— Я хочу также чистосердечно поведать вашему величеству, что считаю царевича человеком, достойным всяческого одобрения. Он умён, воспитан, учён, имеет нрав рыцарский и благородный. Правда, он претендует на карталинский престол, но он не позволил себе ни единого непочтительного слова по отношению к вашему величеству и, вспоминая о вас, неизменно воздавал вам хвалу.

Бесики походил в это мгновение на человека, который, зажмурив глаза, прыгает через пропасть, не надеясь достичь противоположного её края.

На такой безрассудный прыжок были похожи его похвалы царевичу Александру. Они не были заранее им обдуманы: всё произошло само собой. Как только Бесики произнёс имя Александра, он тотчас же осознал опасность своего положения и на мгновение испытал острый ужас человека, повисшего в воздухе над бездной.

Он со страхом взглянул на лицо Ираклия и с облегчением почувствовал, что перескочил через бездну. Царь не разгневался на него за похвалу своему сопернику, а наоборот, сам стал восхвалять последнего. Он вспомнил царя Вахтанга Шестого и сказал, что, если внук унаследовал качества своего деда, он, несомненно, отличается всеми добродетелями, которые издревле украшают род Багратионов.

В заключение царь спросил Бесики о причине опоздания, и, когда Бесики рассказал, как и с какими намерениями Керим-хан из месяца в месяц задерживал его в Иране. Ираклий, по-видимому, счёл эти объяснения достаточными: он не сказал Бесики, что причины эти оправдывают его, но и ни в чём не упрекнул молодого посла, а только, кивнув головой, отпустил его, а сам надел очки и снова углубился в бумаги.