Бесики

— Знаем мы эти сказки. Князь есть князь, а крестьянин и даже дворянин, как бы он ни отличился, никогда не сравняется с князем. Разве дворняжка может стать ищейкой или гончей, как бы хорошо она ни лаяла?

— Однако гончая тоже — собака, а не какое-либо другое животное, — сказал с улыбкой Бесики.

— Но разница есть между ними, — не унимался Манучар.

— Конечно, среди собак тоже бывают князья, как среди князей часто попадаются собаки.

Манучар посмотрел на своего приятеля и не знал, рассердиться на эту шутку или рассмеяться.

— Конечно, гончая — тоже собака, но если ты этим думаешь меня сравнить с мужиками, то глубоко ошибаешься.

— Перед богом все равны.

— Перед богом, может быть, и равны, но на земле мы пока что подчиняемся ниспосланным нам богом законам. А тут что же это получается? Согнали нас вместе, как баранту, ни различия, ни уважения, даже велят спать рядом со вшивыми мужиками в одной палатке, и я должен дышать вонючим воздухом, который исходит от их смрадных овчин и потных тел. Но и этого мало, — мужиков сделали ещё и нашими командирами…

— В бою титул и звание не помогают, нужно знать военное искусство и быть удалым молодцом.

— Ну вот, скажешь тоже! Оттого что вьючная лошадь может тащить больше груза, чем породистый скакун, её не наряжают в сбрую, отделанную золотом, и не ставят во главе скакунов.

Бесики собрался было ответить, но, когда вспомнил, как неуклюже скакал Манучар на лошади во время военных занятий, ему стало понятным, почему так остро переживал этот придворный чиновный князь ущемление его сословного преимущества.

Вскоре выяснилось, что многие князья и даже дворяне разделяли мнение Манучара. Они хоть и не смели явно высказать своё недовольство поведением Ираклия, но часто перешёптывались между собой, укоризненно покачивая головой. На глазах царя они, подражая его примеру, беспрекословно подчинялись своим начальникам, будь он незнатного рода или даже собственный их крепостной, но стоило Ираклию немного отойти в сторону, как они сразу принимали надменный вид и совершенно не слушались своих начальников.

Спустя недели две в лагерь прискакал гонец из Мухрани и сообщил, что отряд лезгин, возвращаясь из Ахалциха, сделал набег на деревню и, разграбив её, угнал в плен около тридцати человек и что лезгины направились теперь в сторону Сагурамо.

Агабаб Эристави тотчас же явился к Ираклию за советом, но тот с улыбкой сказал ему:

— Ты начальник лагеря и сардар, а я простой воин. Я хочу посмотреть, как вы управитесь с делом самостоятельно. Вот совещайся с Дугабой.

— Я думаю, ваше величество, что они не пойдут в сторону Жиавали или Душети. Нужно немедленно скакать им наперерез, обойдя Зедазени.

— А ты что скажешь, Дугаба? — обернулся Ираклий к бывалому воину.

Дугаба почесал затылок, подумал немного и отрицательно покачал головой.

— Наперерез нельзя. Если у них была бы только одна дорога, тогда ещё можно опередить и устроить засаду. Надо идти вслед. Они везут награбленное добро и не могут быстро двигаться. Надо отрядить человек двести отборных всадников и скакать вслед. Если они направились по Тианетской дороге, им не пройти прямым путём — там ведь наш лагерь, — стало быть, они постараются проскользнуть выше Алвани и по гребню податься к Дидо. У Тианети мы их настигнем…

— Вот что, — обратился Ираклий к Агабабу, — тебе незачем оставлять лагерь. Поручим Дугабе отобрать человек двести и немедленно скакать вслед за грабителями, — повернулся Ираклий к Дугабе. — Постарайся в свой отряд захватить побольше знатных людей, у них хорошие лошади.

Дугаба понял и ухмыльнулся. Он уже свыкся со своим положением начальника, и его мало стесняли знатные подчинённые.

Через полчаса отряд уже был готов и, возглавляемый Дугабой, выступил в поход.

В число отобранных попали Бесики и Манучар, и теперь они ехали рядом. Манучар был не в духе, так как ему не разрешили нагрузить на лошадь ни сумок с провизией, ни бурки для ночлега, а велели сунуть в карман несколько лепёшек хлеба — и всё. Проверили гозыри, в которых не оказалось и крупинки пороха, и под хохот окружающих Манучару пришлось бежать обратно в палатку, чтобы наполнить их порохом.

Отряд вытянулся цепочкой и, извиваясь по узкой дороге, продвигался скорым, но равномерным шагом.

— И это называется ехать вдогонку? — буркнул Манучар. — Надо скакать, а не плестись мёртвым шагом. Что, грабители нас подождут, что ли?

Более опытный в походах, Бесики с улыбкой сказал ему:

— Ты постарайся ехать так, чтобы другие не обгоняли тебя, а то через час окажешься в хвосте отряда.

Действительно, как только отряд перешёл вброд реку Арагву и начал подыматься по крутому подъёму, Манучар незаметно для себя стал отставать и вскоре оказался в самом конце колонны, которую замыкал коренастый воин. Ему, видно, было поручено следить за отстающими, чтобы они не вздумали улизнуть обратно. Поэтому он искоса посмотрел на Манучара и спросил:

— Что случилось с вашей лошадью, не запалённая ли она?