Бесёнок по имени Ларни

– Я же говорил, что нужно позвать Ханну, – проворчал последний, а его товарищ вообще не мог вымолвить ни слова.

Мара сидела на полу и глаза у неё были, как блюдца. Она не видела и не слышала ничего, что делалось вокруг. Она сидела и механическими движениями гладила перевязанную голову Руфуса, ничком лежащего перед ней. Руфуса, у которого промеж лопаток торчала никелированная рукоятка большого медицинского скальпеля…

Глава 83. Пушистые дети Ночи

Женщина. Жена. Жена, с которой муж не сводит глаз, всё не может поверить, осознать, налюбоваться! А что собственно изменилось?

Стефан смотрел, как Ларни резвится, словно жеребёнок на зелёном лугу, то убегает вперёд, то прячется в высокой траве, но при этом её тут же находит кто-нибудь из собак. По сути своей она ещё девочка, совершеннейший ребёнок. Вот только ночью эта девочка проявляет такую бурную фантазию, так быстро учится, что вскоре в своей опытности догонит Сато!

Стефан не забыл прежнюю подружку, и ,конечно, сравнивал её с Ларни. Понятное дело, Сато во многом превосходила бесёнка – ростом, силой, статностью, опытом и умелостью в любви. Но Ларни легко совершенствовалась во всём, за что бралась с энтузиазмом, а за науку любви она именно так и взялась, со всей, вдруг открывшейся, страстью и неутомимостью молодости.

Но самое главное для Стефана было то, что он не любил Сато, хоть и привык к ней, и теперь даже скучал немного, (как о подруге и собеседнице, но почему-то не как о любовнице). А вот Ларни он любил. Любил всегда, сначала неосознанно, потом тайно. И в то время, когда был, раздираем сомнениями. Любил, когда уже решил, что им больше не суждено встретиться, любил, когда спал с Сато, а Ларни почти превратилась в воспоминание об утраченном счастье. Любил он её и сейчас, ещё не осознав, почти не веря в реальность происходящего.

Женщина. Жена. Но Ларни не чувствовала себя взрослой! (Только сиськи, как будто, увеличились за последние пару недель. Или ей это только показалось?) Она совсем не видела изменений ни в себе, ни в Стефане. Просто сбылось то, о чём недавно лишь мечталось или даже не мечталось, а неосознанно виделось в отдалённой перспективе, которая станет реальностью, когда-то, с кем-то, но не сейчас и не с ней.

Просто она проснулась вот и всё! Проснулась для жизни, и это было здорово! Когда они вернутся, священник освятит их брак. Родители, конечно, будут не против, в этом она ни минуты не сомневалась. Только бы добраться домой поскорее!

Первыми неладное почуяли собаки. Монсеньор убежал далеко вперёд, влез на холм и встал на вершине, как изваяние, вглядываясь, вслушиваясь, внюхиваясь в окружающий мир. Мадемуазель ощетинилась, опустила хвост, но не поджала его и, глухо ворча, жалась теперь к ногам людей.

В воздухе повисла тревога. Вокруг как будто потемнело. Впрочем, солнце и впрямь зашло за, невесть откуда взявшиеся, тучи.

Стефан в самом начале своего пребывания здесь удивлялся, как это может быть, что в Аду светит солнце? На что Сато, откровенно посмеявшись, ответила:

– Ты же не думаешь, что Ад находится под землёй? Так люди считали в былые времена, но они ошибались: Ад и Рай, Земля и другие тверди, которых множество, это параллельные миры, существующие отдельно, но сцепленные друг с другом, зависящие друг от друга и являющиеся, по сути, отражениями друг друга. Поэтому и солнце светит во всех этих мирах одинаково, ведь солнце одно на все измерения!

Стефан тогда далеко не всё понял, но принял слова подруги на веру и больше не задумывался над этим вопросом.

Что-то шло с востока. Какая-то тьма надвигалась среди бела дня стеной от горизонта до самого неба. Очень скоро эта тьма сгустилась настолько, что и в самом деле выглядела, как стена – чёрная, непрозрачная, шевелящаяся.

А потом пришёл гул. Всеобъемлющий, тяжёлый сверлящий мозг ржавым тупым сверлом. Монсеньор сорвался со своего холма и пулей прилетел к людям.

Пару секунд они совещались с Мадемуазель, повизгивая что-то друг другу в уши и перенюхиваясь. Потом они оба повернулись к Ларни и Стефану и потащили их, (в буквальном смысле, за одежду), в направлении, которое было ведомо им одним.

Как назло сейчас они были на открытой местности. Кругом зеленели живописные холмы, поросшие мягкой травой, клевером и вереском. Нигде не видно было ни скал, ни деревьев, ни даже кустов, за которыми можно было бы укрыться. Но от чего? Это пока было не ясно.

Собаки притащили их к подножью холма, подтолкнули поближе друг к другу, словно это были не люди, а овцы и принялись рыть. Они рыли отчаянно, далеко отбрасывая позади себя комья мягкой земли. Вскоре в склоне холма появился грот, в который Ларни и Стефан были засунуты без всяких церемоний, а оба пса навалились на них сверху, закрыв собой, от чего-то неведомого.

Только эти приготовления были закончены, на мир накатила жужжаще-стрекочущая волна, способная свести с ума одним только звуком. Насекомые! Ларни и Стефан поняли это одновременно. Мириады мириадов насекомых кружились в вихрях, и каждое из них было готово оторвать от своей жертвы по крохотному кусочку!