Бесконечная империя. Россия в поисках себя

Если оценивать логику развития славянских племен и русского протогосударства в IX–X веках, появление «связки» с Византией было практически неизбежным — причем как по экономико-политическим, так и по культурно-идеологическим причинам. С одной стороны, на Византию приходилась бóльшая часть шедшей по Днепру и Дону торговли; русские купцы практически постоянно присутствовали в Константинополе уже с начала X века[118]; славяне неоднократно сталкивались с византийцами, но чем дальше заходило их противостояние, тем понятнее становилась необходимость поддержания союзнических отношений; в середине Х века русские воины принимали участие в византийских военных операциях на Крите и в других районах восточного Средиземноморья[119]; в политическом отношении византийская система правления виделась киевским князьям образцом для подражания. С другой стороны, распространение христианства в направлении русских земель в Х веке было практически необратимым: на севере начиналась активная христианизация скандинавских народов: франкские и германские епископы занимались успешным миссионерством среди викингов уже в 850–940 гг., причем многие норманны принимали крещение для того, чтобы упростить контакты с богатевшими западноевропейскими государствами[120]; со стороны Византии шел аналогичный процесс: не случайно княгиня Ольга, единственная из киевских властителей триумфально принятая в Константинополе в 957 г., приняла крещение как минимум за год до поездки в Византию[121]. При этом нельзя забывать, что Х век был временем максимального расцвета империи, и союз с ней — тем более союз, в котором Константинополю приходилось относиться к Киевскому государству как к равному (выдача сестры императора Анны замуж за князя Владимира, судя по всему, была не столько следствием его военных успехов в Крыму, сколько благодарностью за помощь в подавлении восстания Фоки и ряде иных военных предприятий Василия II[122]), — выглядел весьма логичным. Заметим: он не случился в одночасье — сближение, перемежаемое конфликтами, продолжалось около столетия, причем в этот период вместились и осада Константинополя Олегом в 907 г., и совместные военные действия византийцев и русичей в 949 г.; и поездка Ольги в Константинополь, и болгарская война между Византией и Святославом в 968–971 гг.; и языческий ренессанс на Руси в последней трети Х века, и крещение Киева и Новгорода в 988–989 гг.

Византийская рецепция, если описывать ее в самых общих чертах, была в значительной части идеологической, а также политической в той мере, в какой религия определяла характер доминирующих государственных институтов. Обусловленные ею на Руси изменения определялись в основном тремя моментами.

Во-первых, вместе с христианством Русь «импортировала» из Византии особый способ взаимодействия церкви и светской власти. Если в западной части Римской империи по мере ее ослабления и после ее распада епископы приобретали значительный вес, нередко противопоставляя себя светским правителям, превратив церковь к IX веку в параллельный источник власти[123], то в восточной части, где империя сохранилась и даже окрепла в VI–VII веках, сформировались все предпосылки для подчинения духовной власти светской[124]. Последнее не случилось мгновенно, но после подавления иконоборчества сложилась та обоснованная еще Юстинианом симфония двух властей[125], которая не могла не нравиться любым правителям, мечтавшим о прочной легитимации собственной власти. Следует заметить, что на киевской почве эта идея получила развитие, и всего через полвека после принесения христианства на Русь явилось знаменитое «Слово о законе и благодати» митрополита Илариона[126], в котором излагалось учение о «прирожденном государе», на долгие столетия оказавшееся фундаментом московского и российского абсолютизма. Так как новая религия пришла на Русь не в результате завоевания или миссионерства, а была установлена правителем, то вся церковная экономика также изначально стала заботой властей — и финансовая зависимость церкви от князя не располагала к самостоятельности (тренд усилился по мере сдвига центра русского государства от Киева к Владимиру и Москве). Принятие христианства дало безусловный толчок упрочению абсолютистской власти князей и в этом отношении укреплению государства.