Бесконечная любовь

— Я не хочу идти с тобой. — Говорю я ему прямо. — Я уже приняла решение.

Брэдли поднимает бровь, на его лице все еще еле сдерживаемый гнев, но ясно, что он пытается смягчить его. Пробуя мед вместо уксуса.

— Послушай, Шарлотта, что бы тебе ни сказали, что бы ты ни думала…

— Я думаю, — резко говорю я, — что ты придурок, который привел с собой моего бывшего на передачу. Мужчину, который изменил мне, который…

— Это едва ли преступление, — хихикает Брэдли, и я чувствую, как мое горло сжимается, мой собственный гнев грозит взять верх над моим здравым смыслом.

Иван может быть гребаным преступником, но он не переубеждал меня. Он не сказал мне, что знает лучше. Он не обращался со мной, как с ребенком, которого нужно нянчить, как с чем-то хрупким, что можно спрятать, пока оно не понадобится. И Нейт и Брэдли, мне надоели до чертиков.

— …который присылал мне текстовые сообщения, граничащие со слежкой, — продолжаю я, как будто он ничего не говорил. — Он заставлял меня чувствовать себя неуютно и небезопасно. К кому же ты ясно дал понять, что я вернусь к нему, поскольку он работал с тобой. Ты агент ФБР. Ты знаешь статистику домашнего насилия. Вся эта ситуация заставляет меня думать, что я стала бы жертвой этого, если бы вернулась к Нейту, если бы ему разрешили находиться где-то рядом со мной. И я не думаю, что ты защитишь меня от этого. Я не думаю, что я бы доверила защиту одному чертовому ублюдку со значком в этот момент. Так что… — Я показываю ему средний палец.

Глаза Брэдли сужаются, его лицо искажается от ярости. Он бьет ладонью по окну, заставляя меня снова подпрыгнуть.

— Ты не понимаешь, что делаешь, — шипит он. — Ты понятия не имеешь, с кем имеешь дело. Этот человек — убийца, Шарлотта. Монстр. Думаешь, ему есть до тебя дело? Думаешь, он не сделает с тобой хуже, чем ты можешь себе представить, когда ему наконец надоест та игра, в которую вы двое играете?

Холодная уверенность в его голосе заставляет меня холодеть по спине, но я заставляю себя смотреть прямо на него, тоже сжав челюсти. Я не хочу, чтобы он видел, как я его боюсь, как я запуталась в Иване, в этой ситуации, во всем.

— Я точно знаю, с кем имею дело, — лгу я, и мой голос звучит ровнее, чем я себя чувствую. — И я лучше рискну с Иваном, чем с тобой.

Смех Брэдли холодный, безрадостный.

— Ты глупая девчонка. Ты понятия не имеешь, что делаешь. Когда он закончит с тобой, ты пожалеешь, что не пошла со мной. — Он смотрит на меня через стекло, его приглушенный голос звучит так же угрожающе, как если бы он был чистым и неотфильтрованным. — Ты пожалеешь, что у тебя нет такой защиты, которую я могу тебе предложить. Потому что если не он заставит тебя осознать, какой глупый выбор ты сделала, то это сделает его семья. — Дрожь все же распространяется по моей коже, заставляя меня чувствовать холод до костей, и по тому, как этот безрадостный тон переходит в ухмылку на лице Брэдли, он это видит. Я, может, и не боюсь Ивана, но я чертовски боюсь его семьи. Его братья не кажутся самыми способными яблоками на семейном древе, но я достаточно видела Льва, чтобы знать, что я должна его бояться. И я знаю, что отец Ивана, хочет сделать со мной, если им удастся заполучить меня.

Я лучше умру, чем позволю семье Ивана продать меня какому-то миллиардеру. Я лучше приму предложение Ивана о чистой идентификации и новом начале в Вегасе. По крайней мере, это реальный шанс. Потому что если Братва поймает меня и продаст, кто меня спасет?

Агент, мать его, Брэдли? Маловероятно.

Я открываю рот, чтобы ответить, мое горло сжимается, пока я не уверена, что смогу выдавить слова Я инстинктивно защищаю Ивана, и это кажется безумием. Потому что из всего, что он мне рассказал, — он убийца. Он монстр, или, по крайней мере, он им является по меркам той жизни, которой я всегда жила.

Но часть меня, часть, от которой я продолжаю бежать, потому что это пугает меня больше, чем все, что произошло до сих пор, признаться, не может остановить мысль, которая вертится у меня в голове.

Он мой монстр.

И в каком-то смысле это абсолютная правда. Я создала его, невольно, так же тщательно, как Виктор Франкенштейн когда-либо создавал своего, если верить тому, что сказал мне Иван. По его словам, он даже не думал преследовать женщину так, как преследовал меня до нашей встречи. Что бы это ни было между нами, эта химия, это магнитное притяжение, которое снова и снова тянет нас друг к другу, оно создало все, что сделал Иван. И теперь я чувствую себя настолько запутавшейся в этом, что когда я оглядываюсь назад и представляю, что никогда не встречала Ивана, никогда не чувствовала ничего из того, что у меня есть с ним, даже если бы это означало вернуть мою жизнь… Я больше не знаю, какой выбор я бы сделала. Я должна знать, но не знаю.

И вот поэтому я не могу сказать Ивану, что верю ему. Я не могу сказать «да» ни на один из его вопросов. Потому что произнести это вслух сделало бы это реальностью.