Бесконечная свобода

Мне показалось, что таблетки взяли все, кроме Антареса-906 и «священника». Мэригей и я поднялись на второй этаж гостиницы, отыскали спальню и отключились, крепко обняв друг друга.

Когда я проснулся, солнце уже клонилось к закату. Я как можно осторожнее выбрался из постели и обнаружил, что сантехническое оборудование «Молли Мэлон» все еще работало, была даже горячая вода. Пока я мылся, встала Мэригей, и мы вместе сошли вниз.

Стивен и Матильда шумели в столовой. Они сдвинули вместе несколько столов и разложили какие-то пластмассовые тарелки, вилки и груду коробок с едой.

– Наш бесстрашный лидер, – сказала Матт, – вам предстоит открыть первую коробку.

На самом деле я совершенно не хотел есть, хотя и должен был испытывать голод. Я поднял коробку, на которой под картинкой, изображавшей утенка Дональда Дака, извергавшего из клюва толстую струю пламени, ярко-красными буквами было подписано «чили». Я подцепил крышку, и устройство сработало: что-то зашипело, и комната заполнилась приятным ароматом.

– Не испортилось, – сказал я, подцепив еду вилкой и подув на нее. Она была мягкой; похоже, без мяса. – Кажется, неплохо.

Другие тоже принялись открывать коробки, и вскоре комната наполнилась ароматом, подобающим столовой. Спустились Диана и По; следом за ними Макс. Мы ели закуски в почти полной тишине, нарушаемой лишь негромкими благодарностями. По поблагодарил еще до того, как открыл коробку.

Свою порцию я оставил недоеденной.

– Пойду, взгляну на закат, – сказал я, поднимаясь из-за стола. Мэригей и Сара последовали за мной.

Там, почти на том самом месте, где Аниту настигла странная гибель, стояли Антарес-906 и Омни, все еще в облике священника, и разговаривали, каркая и попискивая.

– Обсуждаете, кто будет следующим? – спросила Сара, впиваясь взглядом в «священника». Он поднял на нее изумленный взгляд.

– Что?

– Что явилось причиной этого, – продолжала она, – если не вы?

– Не я. Я мог бы таким образом покончить с собой, если бы вдруг захотел умереть, но не могу сделать это с кем-либо другим.

– Не могу или не стану? – резко спросил я.

– Не могу. Это «физически невозможно», если попытаться выразить это в двух словах. Пользуясь вашей системой веры.

– Тогда что же случилось? Люди просто так не взрываются!

Он сел на край тротуара, скрестил длинные ноги и забарабанил пальцами по колену, уставившись на закат.

– Ну вот, вы пошли по второму кругу. Люди ни с того ни с сего взрываются! С одним, как вы сами видели, это только что случилось.

– И это мог быть любой из нас. – Голос Мэригей дрожал. – Мы все можем вот так погибнуть, один за другим.

– Можем, – ответил «священник», – включая меня. Но я надеюсь, что это был только эксперимент. Испытание.

– Нас кто-то испытывает? – Я почувствовал головокружение, отчаянным усилием сдержал тошноту и осторожно сел на тротуар.

– Все время, – спокойно ответил «священник». – Вы никогда не ощущали этого?

– Метафора, – сказал я.

Он сделал плавный широкий жест.

– В том же смысле, в каком все это можно считать метафорой. Тельциане понимают это лучше вас.

– Не это, – возразил Антарес-906. – Это что-то такое, чего я не могу вместить в себя.

– Неназванные, – «священник» произнес еще одно тельцианское слово, которого я не знал. Антарес положил руку на шею.

– Конечно. Но… Вы говорите неназванные? Они не являются реальными в буквальном смысле слова. Это обобщающее выражение, символ, который употребляют, когда говорят о… я не знаю, как это сказать. Проявление глубинной истины, судьба?

«Священник» прикоснулся к своему кресту, и он превратился в круг с двумя выступами, похожими на ноги, тельцианский религиозный символ.

– Символ, метафора… Неназванные, я думаю, более реальны, чем мы с вами.

– Но вы никогда не видели их, не щупали руками, – заметил я. – Это всего лишь предположение.

– И никто никогда не видел. Но ведь вы никогда не видели нейтрино, тем не менее не сомневаетесь в его существовании. Несмотря на «невозможные» характеристики.

– Конечно. Но существование нейтрино или чего-то там еще такого можно доказать; без них просто не стала бы работать физика элементарных частиц. А вселенная не могла бы существовать.

– Ну что ж, похоже, мы остались «при своих». Вам не нравится мысль о неназванных, потому что от нее попахивает сверхъестественным.

Это было в общем-то справедливо.

– Не стану отрицать. Но в течение всех первых пятидесяти – или пятнадцати сотен – лет моей жизни, и еще нескольких тысяч лет, прошедших до моего появления, вселенную можно было бы объяснять и без привлечения ваших таинственных неназванных. – Я взглянул на Антареса. – У тельциан это было примерно так же, неправда ли?

– Да, в значительной степени. Неназванные реальны, но лишь как элемент интеллектуальных построений.