Бесконечное Лето: в плену у Матрицы.

Лариса бодрилась, но я видел её припухшие покрасневшие глаза и прекрасно понимал её душевное состояние. Пообещав заглянуть с утра вновь, мы разбежались в разные стороны: Улька — танцевать, ну а меня ждал медпункт.

Глава 6

Глава 6.

Убедившись в отсутствии посторонних вокруг, я заперся в подсобке изнутри и взялся за телефонную трубку.

Ватная тишина стала мне ответом. А некоторое время спустя мёртвый механический голос произнёс: «Абонент не существует».

Мне внезапно стало очень страшно. Казалось, сквозь окно за мной наблюдает сама Тьма. И её щупальца вот-вот проникнут внутрь, парализуя сознание и волю, и я стану очередной добычей сил Зла.

Что же могло случиться? В принципе, всё, что угодно. Неужели придётся переходить на обмен записками или использовать Юлю в качестве связного? Слишком неэффективно, только если не останется ничего другого. О самом худшем не хотелось и думать. В поисках решения я закрыл ладонями глаза, отрешившись от внешнего мира.

Озарение, как всегда, пришло внезапно.

Пододвинув поближе к себе телефон, я набрал другую комбинацию цифр: 1-1-4.

И готов был кричать от счастья, услышав в трубке знакомый голос. Сразу же вывалил на Комсомолку информацию обо всём, что произошло со времени нашего последнего разговора — начиная от ощущений при общении со странной вещицей и заканчивая изменением номера телефона.

Она выслушала меня, не перебивая.

— Значит, я не ошиблась: та вещь действительно связана с Матрицей. Есть у меня кое-какие подозрения, но пока оставлю их при себе, вдруг случайный эффект. Продолжай собирать данные, но на рожон постарайся не лезть. Надеюсь, повторять о соблюдении всех мер предосторожности не имеет смысла.

— Я никому ничего не говорил и не показывал, даже Юле, — клятвенно заверил я.

— Да, кстати, хорошо, что ты уговорил её на встречу. Нам, «вирусам», лучше держаться вместе. А её случай вообще уникальный — она может перемещаться меж Днём и Ночью. Как ей это удаётся — ума не приложу. Она и сама, увы, не знает. Ладно, может, со временем научимся и мы.

Вернувшись в домик раньше Ольги Дмитриевны, я тут же юркнул в постель. Авось будить не станут.

Заснуть к моменту её возвращения я не успел, но спящего изображал очень натурально, даже похрапывал иногда. Мой расчёт оправдался — выводить из сонного состояния никто не стал. Хотя я прекрасно понимал — разбора полётов не избежать. И потому слегка удивился, когда утром вожатая не сказала мне ни слова.

Однако то оказалось затишье перед бурей.

И она разразилась вскоре — когда, позавтракав, без всякой задней мысли покидал столовую. Путь мне преградила Стася.

— Ты не явился вчера на танцы, — ледяным голосом заявила она.

Подтекст уловил бы даже тупой — раз продинамил моё приглашение, будешь жестоко наказан. Месть женщины, которой пренебрегли, подчас бывает ужасна, и данный случай не стал исключением.

Оглянувшись, я заметил стоявшую сзади Ольгу Дмитриевну. Путь к отступлению был отрезан.

— Никому не позволено безнаказанно игнорировать общественные мероприятия. Стася, выдай ему тряпку, швабру, ведро для воды и перчатки, и пусть принимается за дело.

После чего вожатая направилась к себе.

— Идём к складу, — вывела меня из ступора её помощница. — Тебя ждёт незабываемое приключение.

— Какое?

— Будешь мыть общественные туалеты.

— Что?!?

— Что слышал. Надеюсь, хоть это научит тебя уважать администрацию лагеря. И не вздумай отлынивать!

— Эх, Славя, когда-то ты была совсем другой, — вздохнул я.

— Я не Славя, а Станислава. Потрудись запомнить!

Драить сортиры в мои планы совсем не входило, даже если вдруг ни с того ни с сего появилось бы такое желание. А потому, стоило Стасе отпереть дверь склада и войти внутрь, я тут же захлопнул за ней дверь и заблокировал её снаружи висячим замком. А потом дал дёру, выслушивая нёсшиеся вслед проклятия. Благо с местами, где могу отсидеться, я определился ещё со времён Ульянкиных приставаний. На обед и ужин теперь лучше не ходить, придётся терпеть до ночи. Но если Лариса могла сутками обходиться без еды, почему не смогу я?

По большей части прятаться пришлось в старом лагере, поскольку искали не только меня, но и Шурика. Кое-кто, правда, догадался, где я нахожусь.

— Привет! — как ни в чём не бывало произнесла Улька, обнаружив моё укрытие. — Так и знала, что найду тебя здесь. Здорово ты Стаське хвост прищемил, она на весь лагерь визжала, что лично добьётся твоего исключения из пионеров. Хотела и меня напрячь тем же самым.

— Ну, а ты?

— А я ответила — у меня мама в обкоме работает, если я ей скажу, что нас тут заставляли нужники вычищать, она до Политбюро дойдёт, но дела этого так не оставит. И тогда лагерь закроют, а администрации хорошенько дадут по шее. На том разговор и закончился!

Обкомы и Политбюро в моём времени давно уже не существовали, но в реальности «Совёнка» ещё являлись силой, с которой приходилось считаться. Неудивительно, что Стася сразу пошла на попятную.

— Ты умница! А я вот не придумал ничего лучше чем запереть её на складе.

— Тоже неплохо! Она потом так разорялась, словно ты её чпокнул на виду у всего лагеря!

— Опять выражаешься!?