Бесконечность + 1

– Ага, очень смешно, – пробормотал Финн. Ему хотелось как-то подколоть брата в ответ, но сейчас лучше было лежать и не двигаться. – И чего мы сюда залезли, Фиш? Тебе охота помереть?

– Не-а. Я хочу жить. Я хочу жить! – закричал Фиш в туман, вскинув руки и запрокинув голову, словно выпитый алкоголь совсем не мешал ему держать равновесие.

Финн прикрыл глаза и задумался над тем, как им теперь слезать отсюда.

– Значит, ты пытаешься убить меня, – застонал он протяжно.

– Ну, мелкий, я же не заставлял тебя лезть за мной. – Финн родился на два часа позже, и это давало Фишу право называть Финна «мелким».

– А что мне оставалось делать? Мы же пара, ты забыл? – вздохнул Финн, дожидаясь, пока мир вокруг перестанет кружиться и можно будет наконец спуститься.

– Уверен? Позволь, мой юный друг, я расскажу тебе парахреновый парадокс. Если один хрен может действовать независимо от второго хрена, какой смысл в том, что они составляют пару?

Фиш так уморительно изобразил отца, в точности передав его задумчивый серьезный тон, что Финн невольно рассмеялся и решил подыграть.

– Смысл в том, что всегда есть запасной, на случай если один потеряется, – предложил он свое решение.

– Да, но видишь ли, в чем парадокс… – Фиш потер подбородок, как часто делал отец, будто почесывая несуществующую бородку. – Пара-то мы пара, но сходство между нами небольшое. Так можно ли назвать нас парой? И, если я потеряюсь, ты уверен, что сможешь меня заменить? –

Фиш покачал головой сумным видом и цокнул языком, словно разочарованный тем, что Финн не очень-то старается. Это тоже была одна из отцовских привычек.

Затем брат, уже выйдя из образа, ответил на собственный вопрос:

– Ты Инфинити, бесконечность, ну а я – противоположность бесконечности.

– То есть ты стремишься к нулю, – сказал Финн. – Бесконечно большая и бесконечно малая величина – это своего рода близнецы.

– Я в курсе,

 – отмахнулся Фиш. – Если число стремится к бесконечности, оно неизмеримо велико, а если к нулю – мало. Не настолько я неуч в математике.

– Именно. – Финн улыбнулся, готовясь нанести решающий удар. – Мы же сейчас про то, какой у кого хрен?

Воспоминание вызвало у него улыбку. Напряжение, возникшее из-за странного вопроса Уильяма, испарилось. Финн вспомнил, как Фиш едва не свалился с крыши, заржав над его шуткой. В итоги они, поддерживая друг друга, благополучно спустились по лестнице. А ведь могли бы и упасть, и этот вечер, вместо того чтобы остаться теплым воспоминанием, закончился бы несчастным случаем. Таких тревожных звоночков было еще много, и в конечном итоге через шесть месяцев все зашло слишком далеко.

Финн посмотрел на Бонни, размышляя над вопросом брата. Может, он и впрямь существовал, потому что являлся отражением Фиша? Или это Фиш был его отражением? Наверное, ни то ни другое. Или и то и другое сразу. Одна яйцеклетка, два человека. Может, изначально они и были едины, но с тех пор много воды утекло. Финн не решился задать такой же вопрос Бонни. Кто знает, вдруг она до сих пор считает себя лишь отражением сестры?