Бесконечность I. Катастрофы разума

— Куда уж хитрее, — парировала Авалова, — неуловимая убийца, которая ликвидировала Урусова, использовала для прикрытия дом Анастасии Николаевны, который достался ей от покойной бабушки. Её кто-то очень хочет подставить, а такие детали может знать только очень близкий человек. Не вы ли это, Александр Владимирович?

Верховский мягко улыбнулся.

— Я вас разочарую, — сказал он, — я не знал про этот дом. Возможно, Анастасия получила его в тот период, когда мы с ней не общались. К тому же у меня не было мотивов убивать старика Урусова. Мы с ним были в одной упряжке. Меня они так же хотят подставить.

Ксения опустилась в кожаное кресло.

— Предположим, что я вам поверю, — сказала девушка, — но где этому доказательства? Несмотря на ваши предположения, против вас никаких акций не проводится.

Верховский стоял в недвижимой позе, внимательно сканируя Авалову взглядом.

— Проведутся, — ответил он, — в самое ближайшее время. Вот это я получил сегодня по почте.

Александр продемонстрировал зажатый в руке компьютерный диск.

— Этой штукой меня пытаются шантажировать, — коротко сказал он, — здесь вымыслы, домыслы, помыслы, слухи, сплетни. Всё, что нужно, чтобы испортить мне жизнь. Желаете взглянуть?

— Вряд ли я увижу что-то интересное, — сказала Ксения, — предполагаю, что это некий синопсис о вашей корпорации. Ну, там история становления, номера счетов в офшорных банках, список крышевавших вас чиновников. Ничего опасного, пока про тебя не начинают трепать на всех телеканалах. Да и к тому же господин Верховский никогда не был замешан в каких-либо темных историях официально. А вот из разговора с покойным Урусовым становится понятно, что бизнес, ну или начальный капитал для бизнеса, господин Верховский получил от господина Тополевича. Превращение успешного молодого бизнесмена и ученого в заурядного растаскивателя госсобственности — одного этого уже достаточно, чтобы испортить вам все дела. Вот только господин Верховский не уверен, что за этим стоит «Лига честности». Почему?

— Не могу сказать точно, — произнес Верховский, — не знаю, но у нас что-то происходит. В моем окружении что-то… или кто-то. Информация, которая на этом диске, была доступна только нескольким людям.

Ксения заинтересовалась.

— Действительно? — спросила она. — Анастасия Урусова входит в их число?

Верховский покачал головой.

— Прямо нет, — сказал он, — но они так близко общались с Шурочкой, что я не знаю, может быть, она могла что-то ей рассказать. Поймите, у меня нет никаких данных, но кто-то за мной следит, подглядывает. Он знает каждый мой шаг.

Ксения поджала губы.

— Вряд ли это можно считать за стоящую информацию, — вздохнула девушка, — вы сами не знаете, чего хотите, Верховский. То вы просите оберегать Анастасию, то непрозрачно намекаете, что сами подозреваете её. Ведь подозреваете?

Александр помрачнел.

— Да, — сказал он, — как это не покажется дико. Поймите, я не знаю, что со мной происходит. Я иногда просыпаюсь и сам не понимаю, проснулся я или нет. Знакомы с таким ощущением?

Авалова кивнула.

— Это называется сонный паралич, — сказала она, — когда наши сны смешиваются с реальностью. Но боюсь, у меня нет возможности на такую роскошь. Я милиционер, а милиционер — это участник борьбы добра со злом. Только вот сейчас добро куда-то пропало, а зло борется с ещё большим злом. Вот я и ломаю голову, куда приткнуться. Поэтому вряд ли я смогу вам показать, как глубока кроличья нора.

Верховский пригубил виски. Судорожно сглотнул.

— На самом деле неважно, — сказал он, — мне кажется, что нарыв вот-вот вскроется сам по себе. Больно располагает к этому ситуация. Вот тогда и вам придется выбрать чью-то сторону. Я хотел вас спросить, вы что-то нашли, там, в клубе?

Ксения кивнула.

— Нашла, — сказала она, — Кирсанова зашла туда, куда не следовало, и увидела то, что не следовало, поэтому её поймали и убили. Искренне надеюсь, что не вы причина этому.

Александр помотал головой.

— Бедная девочка, — сказал он, — мне нужно было пойти с ней, всё могло бы закончиться по-другому.

Верховский опять поменял образ. Стал похож на жалеющего весь мир романтика. Он был словно стекляшки в калейдоскопе. Все время перескакивал с темы на тему, но Ксения научилась распознавать его образы. Вот только пока не могла понять, какой из них настоящий. Она могла бы, наверное, развернуть разговор в какую-то иную стезю, но полагала, что ей лучше подыграть Верховскому. Она понимала, что разговаривая с ней, он прежде всего думает о своих интересах, но и в этой ситуации она могла получить немало. Однако почему же все-таки он так тянется к ней, вот это было ещё одной загадкой.

— У вас нет предположений, про кого говорит Кирсанова? — спросила Ксения.

— Нет, — сказал Верховский, — но я долго думал об этом и полагаю, что я знаю человека, который может помочь понять это.

— Кто он?

— Художник, — сказал Верховский, — ребята из моей службы безопасности установили, что это он сделал поддельные паспорта, ну, те самые.

Ксения насупилась. Занятно, значит, пока они носом землю рыли, Верховский взял и отыскал. Впрочем, когда у тебя горит земля под ногами…