Бесконечность не предел (сборник)

«У меня этот процесс занял три месяца, всё казалось – ерунда собачья, воображение разыгралось, шиза в голову ударила. А теперь вот приходится реально скрываться от Охотников. Они, сволочи, могут внедряться в других людей, в том числе – близких мне, и того и гляди кто-то из друзей выстрелит тебе в спину, образно говоря. Хорошо, Дан не поддался внушению, выбросил тварь из головы, а если бы не смог?»

Прохор поёжился.

«Дан сильный парень».

«Благодари судьбу, что он твой друг».

«Почему бы тебе самому не научиться внедряться в других людей?»

«Вряд ли это возможно».

«Если умеют Охотники, сумеешь и ты, принципиальных-то ограничений нет?»

«Логично, я подумаю».

«Ладно, последний вопрос, я тебе его уже задавал: имеют ли под собой физическую реальную почву мнимые числа?»

«Нет, думаю, это чисто формалистский инструмент математики, помогающий вести расчёты и строить цепи взаимодействия между дисциплинами. В природе мнимых чисел не существует. Зато существует то, что мы называем пересечением противоположностей, невозможными состояниями, размазанными неопределённостями типа «когда-нибудь» и «возможно да, возможно нет», расслоёнными нереальностями, и тому подобные вещи».

«Кое о чём я читал».

«Преимущество математика. Поговорим об этом в другой раз, эта тема требует времени».

«А давай махнём куда-нибудь подальше! – возбудился Прохор. – В один из твоих экзотических Ф-превалитетов!»

«Для этого тоже нужно немало времени, а ты не один. Не забывай, когда твоё «психо» вылетает из тела в «матрёшку», тело остаётся лежать бревном. Кого хочешь можно довести до инфаркта!»

«Понял, жаль».

«Чего жаль? Завтра вы будете в Москве, и я приду, тем для общения много. Какое время тебе удобней?»

«Вечером, часов в одиннадцать».

«Ок. До встречи».

И Прохор остался наедине с сами собой внутри себя.

Полежал, открыв глаза и ничего не видя. Устя сонно вздохнула, прижимаясь к нему тёплым боком, и он уснул тоже, окунаясь в приятную бездну сна, таинственную не меньше, чем настоящие Бездны Мироздания.

Второе отрицание

Возвращение домой получилось обыденным и простым.

Долетели из Бергена в Москву, высадились в аэропорту терминала «А» Шереметьево, на аэроэкспрессе домчались до Белорусского вокзала, сели на автобус у метро «Щёлковская» и к шести часам вечера 13 июня были в Суздале.

Подруга Саблина Лера уехала от автовокзала на «Мазде», вызванной Саблиным ещё до приезда в город, а сам он, Прохор и Устя сели в его «Киа-Вондер», который к автовокзалу пригнал один из доверенных сотрудников клуба «Чемпион».

– Домой не поедешь, – заявил Дан. – Сначала я проверю, «пасут» тебя здесь или нет, потом подумаем, как себя вести. Едем ко мне.

– Подвезите меня домой, – попросила Устинья, задумчивая и рассеянная в течение всего времени полёта и езды на перекладных. – Мама не поймёт, если не получит объяснения, почему я задержалась. Если захотите, встретимся завтра.

– Захотим, – уверенно бросил Саблин, глянув на не менее задумчивого Прохора. – Он захочет.

Завезли Устинью домой, на улицу Ленина (она жила возле парка) и поехали к Саблину.

– Вы даже не поцеловались, – заметил Данияр, когда машина петляла по улочкам города. – В чём дело? Поссорились?

– Всё нормально, – пробормотал Прохор, чувствуя странную опустошённость и раздвоенность в душе. – Она всё поняла.

– Я не об этом. Тепла не вижу. Может, ты ей что-нибудь брякнул неприятное?

– Ничего я не брякал. – Прохор с трудом выплыл из своего меланхолического состояния. – Мы не выясняли отношений и не ссорились, я сказал, что люблю её, но я не могу всё время думать о ней.

– Это заметно.

– Что?

– Что ты не думаешь о ней. И она это чувствует.

– Кончайте меня пилить! – разозлился Прохор. – Одному кажется, что я не так отношусь к Усте, и второй начинает нотации читать на эту же тему! Сам-то давно одумался, жениться собрался?

– Я не читаю нотаций, – примирительно сказал Саблин. – Просто вижу, что ты колеблешься. Не хочешь с ней жить семейно, так и скажи, она же переживает, надеется, а ты молчишь как рыба об лёд.

– Сам разберусь, – остыл Прохор.

– А кого ты имел в виду, кто тебя пилит кроме меня?

– Есть один… родственничек.

– Одиннадцатый? – догадался Саблин. – Тогда я не зря тебя пилю, он знает больше и видит дальше. Прислушался бы к его мнению.

– Сказал же – разберусь.

Данияр поставил машину во дворе своего старого семиэтажного дома, и они поднялись к нему в квартиру на последнем этаже.

– Располагайся, – сказал Саблин, снимая туфли и доставая мобильный. – Если всё будет тихо, завтра отвезу тебя домой.

Прохор поставил сумку с вещами, прошёлся по небольшим комнатам саблинской квартиры, где не раз ночевал, сел на диван, пребывая в тумане подавленности и отрешённости. Делать ничего не хотелось, мысли текли вяло и медленно, однако и сидеть, тупо пялясь в стену, не хотелось тоже. Душа требовала действия и одновременно не знала, чем занять хозяина.

Саблин кому-то звонил, выходил, раздевался, одевался, снова звонил, включил компьютер, поговорил с кем-то по скайпу, мылся, звенел посудой на кухне, а Прохор всё сидел и наливался меланхолией, пока не пресытился ею до отвращения.