Бесконечные ночи Бхараты

Тот человек помог мне, когда ранним утром мой байк сломался посреди пустынной дороги. Я стоял на обочине и безуспешно терзал стартер. Он долго наблюдал за мной, не решаясь подойти, ведь не был уверен, что я не прогоню его. Это был худощавый парнишка лет двадцати. Он был смуглый даже для индийца. Одет в рваные джинсы, как мне показалось женские, которые он скорее всего нашел в горах мусора. Футболка его была покрыта пылью и масляными пятнами. Волосы острижены не аккуратно, словно садовыми ножницами. Левый глаз его был выбит. Над губой виднелся пунцовый шрам. Руки его были жилисты и мускулисты. Ладони покрыты мозолями. Плечи были ссутулены от тяжелой работы. А единственный глаз потускнел от тяжелой жизни. Но не смотря на все это, первое, что я увидел, была его кроткая улыбка. Он приблизился ко мне на два метра, и остановился, ожидая моей реакции.

– Помощь ты? – спросил он с трудом выговаривая слова по-английски.

– Мой байк не заводится. Ты знаешь где ближайшая мастерская? – ответил я, жестом приглашая его подойти ближе.

– Бензин. Бензин – он махал рукой вперед, указывая мне направление.

– Нет, брат. Мне нужен гараж, – попытался объяснить я ему уже на хинди. На минуту незнакомец затих в изумлении. Думаю, такой эффект на него оказало обращение брат (я использовал слово «Бана», что сопоставимо с обращением на «Вы» в русском языке) хотя понял это я спустя время, – Мудхи гараж чахие? – все не унимался я.

Незнакомец наконец-то опомнился и заулыбавшись затараторил:

– Ха! Гараж чахие. Гараж чахие. Пойдем. Я вижу. Я вижу. Тис минат. Тридцать минут. Иди.

Он пошел вперед по дороге, показывая жестом, чтобы я шел за ним. Я снял байк с подножки и покатил его по дороге. Тут незнакомец опомнился и подбежал ко мне. Он уперся могучими руками в заднее крыло байка и начал толкать его вперед. Я попытался сделать тоже самое, но он остановил меня:

– Бэтч джао. Бэтч джао. Мэи ле раха хун. Ты сидишь. Я толкаю. Ты сидишь.

Я попытался отказаться, но незнакомец был настойчив, и мне пришлось сесть на сиденье, поддавшись его уговорам. Мне было страшно неловко, а он все толкал мой байк, озаряясь широкой улыбкой. И больше всего, мне было паршиво от причины этой улыбки. Он был горд собой. Он толкал байк, на котором сидел белый мужчина, в красивой белой рубашке, который к тому же назвал его братом. И честно говоря, я бы лучше залез на позорный столб, чем снова сел бы на тот байк. А он все улыбался и толкал, радостно напевая что-то, на неизвестном диалекте.

Примерно через пол часа, он дотолкла меня до деревни, где сразу нашел гараж. Ремонт байка не занял и двадцати минут, и все это время, незнакомец ждал меня у дороги. Подойти к механикам он так и не решился. К тому моменту, я уже безнадежно опоздал на встречу. Я жестом пригласил его позавтракать со мной.

В ближайшей палатке я купил нам чай-масала и несколько самос – пирожков с нутом и картошкой обжаренных во фритюре. Незнакомец принял еду из моих рук, но ни откусил ни кусочка. Лишь оглядывался на прохожих, что удивленно смотрели на нас.

Я все твердил ему:

– Поешь со мной. Пожалуйста. Мире сат ао. Крыпая.

Но он лишь отнекивался:

– Я ем позже. Бад ме.

Когда я закончил с трапезой, я попытался усадить его на мой байк и отвезти к тому месту, где встретил его. Он на отрез отказался и убежал от меня. Лишь несколько месяцев спустя, один мой знакомый индиец объяснил мне, что он боялся осквернить меня на глазах у жителей этой деревни. И порой мне стыдно, что я не понял этого тогда и не провел его по центральной улице за руку, как лучшего друга. Этот человек был достоин почтения больше, чем половина жителей этой деревни, перед которыми он так боялся меня очернить. Я попытался догнать его и дать немного денег, но он ушел так поспешно, что я едва успел спросить его имя.

Кем же он был? Одним из двухсот миллионов индийцев, чье существование отрицалось на самом высоком уровне. Раньше его назвали бы неприкасаемым, но теперь для него не было даже слова. Я бы мог назвать его имя, но это помешало бы вам понять одну важную вещь – во всей Индии не найдется и десятка людей, которых волновало бы как его зовут. Я лишь могу попробовать рассказать его историю. По крайней мере попытаться, ведь рассказал он ее на обрывках двух языков. Благо он был охотлив на слова, ведь прежде, никто не просил рассказать его о себе.

Мой дорожный спаситель был молодым человеком двадцати двух лет, что работал на сортировке мусора. Говрил он на Маратхи, языке штата Махараштра, где расположен знаменитый Мумбаи. Немного знал хинди и английский, что было для него большим достижением, ведь он не провел в школе ни едино дня. С самых малых лет он начал работать в лавке отца, который занимался выделкой кожи и изготовлением сумок.