Бескрайнее Озеро

— Помнишь, как мы сидели рядышком в Западне, в ночь Большого Рыка? — спросил он. — Я не мог видеть тебя через стену, но знал, что ты там.

— Конечно, — прошептала она, закрывая глаза.

Счастливчик долго смотрел на нее. Шелковистая бежевая шерсть на ее морде выглядела чистой и свежеумытой, несмотря на все перенесенные испытания. Вдоль хребта шерсть Лапочки была чуть темнее, цвета песка, озаренного лучами Собаки-Солнце. Счастливчик помнил, что когда они сидели в Западне, запах Лапочки казался ему нежным и уютным, словно она пахла домом, которого у него никогда не было. От нее и сейчас пахло свежо и нежно, но куда подевалось ощущение покоя и уюта? После Западни Лапочка сильно изменилась. Оказывается, тогда Счастливчик очень многого не знал о ней… Сейчас от Лапочки веяло страхом, усталостью, настороженностью и… силой.

Счастливчик со вздохом закрыл глаза и провалился в сон.

Когда он проснулся, Собака-Солнце уже спустилась к краю небес. Он торопливо огляделся по сторонам и вскочил. Лапочка тоже проснулась и смотрела куда-то перед собой. Счастливчик хотел спросить ее, о чем она думает, но ему помешал громкий лай Марты.

— Охотники вернулись!

Собаки мигом сгрудились на песчаной полянке, нетерпеливо виляя хвостами. Кусака закончила складывать добычу и с торжествующим видом отошла, чтобы все могли полюбоваться целой кучей кроликов.

— Сегодня все наедятся досыта! — тявкал Микки, приплясывая возле добычи.

Белла бросилась поздравлять охотников, остальные тоже истошно залаяли от восторга.

Счастливчик с грустью подумал о том, насколько кратковременной будет эта радость. Кто знает, когда они смогут поесть в следующий раз? Он вспомнил речного кролика, которого они совсем недавно делили на пятерых, и вздохнул. Что ж, по крайней мере, сегодня у них на две голодных пасти меньше, чем вчера…

Он вздрогнул, устыдившись своих мыслей. Собаки молча выстроились перед кучей еды, вопросительно поглядывая на Лапочку. Та неуверенно глядела на кроликов и молчала. Причина общего смятения была ясна — никто не знал, как начать трапезу без Альфы, который по закону первый брал себе лучшие куски. Даже бывшие Собачки-на-поводочке привыкли к этому ритуалу и теперь испытывали растерянность.

Но вот Лапочка решительно откашлялась и подняла голову:

— Поскольку у нас пока нет Альфы, мы будем есть все вместе и поделим дичь поровну! А решать, кто будет нашим вожаком, будем после!

Голодных собак не пришлось упрашивать. Все с жадностью накинулись на кроликов, и вскоре на земле остались только клочья окровавленной шерсти. Когда отяжелевшие от сытости собаки расселись на земле и принялись умываться, Луна решительно вскочила на скалу.

— Стая, соберитесь вместе! — попросила она. — Мы должны достойно попрощаться с Альфой, который так мужественно возглавлял нас.

Собаки заскулили и стали подходить ближе, рассевшись полукругом под скалой.

Гроза смотрела на затянутое туманом озеро, ее глаза были бесстрастны. О чем она думала? Вспоминала о том, как полуволк травил ее? Как устроил ей издевательскую церемонию и дал имя Злоба? Подумала о последних мгновениях Альфы, обезумевшего от ужаса?

— Мы прошли большой путь, — продолжала Луна. — Мы все были храбрыми, верными и мужественными. Мы не пали духом, не отчаялись и продолжали бороться за выживание.

Собаки одобрительно затявкали, а Счастливчик склонил голову к плечу. Он знал, что Луна пользуется огромным уважением в стае и прекрасно понимал почему.

Глаза Луны вновь сверкнули голубым огнем.

— Мы все скорбим о гибели нашей подруги Прыгушки и нашего вожака Альфы.

Стрела завыла, уронив голову.

— А правда ли, что Альфа умер? — пропищал Нытик, растянув широкий рот. — Мы же этого точно не знаем!

— Знаем, — рыкнула Марта. — Счастливчик своими глазами видел, как он упал с озерной дороги. Вчера вода была в такой ярости, что никто не смог бы выжить.

— Но у Альфы лапы с перепонками, как у тебя, — заметил Бруно. — А ты вчера смогла доплыть до щенков и вернуться с ними на берег.

Марта посмотрела на свои тяжелые черные лапы.

— Но даже я не смогла бы долго продержаться в воде, — призналась она. — И я не смогла спасти Прыгушку.

Луна запрокинула голову к небу и протяжно завыла. Собаки присоединились к ней.

Скорбный вой поднялся над скалами, полетел вниз, чтобы слиться с одиноким ревом полосатого дома. Воя, собаки инстинктивно теснее прижались друг к другу, на какое-то время сделавшись единым, сотрясаемым горем телом. Вплетая свой голос в общий вой, Счастливчик шкурой чувствовал, как крепнет объединяющая стаю связь.

Когда вой оборвался, Луна спрыгнула со скалы и подошла к объедкам кроликов. Своим пушистым белым хвостом она сгребла кости в кучку.

— Давайте похороним это здесь, — предложила она. — В память об Альфе и Прыгушке, которые никогда не будут погребены.

Микки первый начал рыть ямку в песке, остальные бросились ему на помощь. Когда все было готово, Лапочка забросала кроличьи останки землей, а Кусака притоптала лапами холмик.

Луна посмотрела на Счастливчика:

— Ты не хочешь сказать что-нибудь от всех нас? Ты всегда находишь самые правильные слова.