Бесносвят. Одна мистическая история

Горько и тоскливо тут стало на селе нашем. Все отчаялись напасть эту от себя отвести. А Бесносвят новое изуверство задумал. Решил он мертвых из могил поднимать, да на живых насылать. Не знаю уж, что он на кладбище творил такое, только стали по ночам к домам мертвецы приходить — в двери да окна стучаться. Голосом страшным стали они живых звать и внутрь проситься. Ужас как страшно было, когда к людям домой их родня покойная приходила, когда родичи умершие с того света возвращаются. Совсем народ из ума тут выходить стал. Нельзя больше было такого выносить. Но то только начало было, только начинал народ все те муки терпеть, что насылал на них Бесносвят проклятый.

Тут и война началась. Со всей Руси народ на бойню ту послали. Много и из нашего села мужиков в солдаты забрали, да только обратно горсть из них вернулась, да и из той половина — калеки. Обезлюдело тогда село наше. Старики, бабы и малые ребятишки одни остались. Лихоимцев тогда по всей округе развелось великое число, а тут еще где-то Бесносвят в соседнем лесочке жил. Хату-то его сожгли и теперь он навсегда от людской сторонушке ушел к нечисти лесной.

Это мне все моя мать рассказывала — я тогда еще малой был. А что потом было, когда война к концу катилась, когда самая страшная пора начиналась, и дьявол уже всей страной овладел, я хорошо помню. Сам все видел собственными глазами, все как вчера было — перед глазами стоит.

Все уж в нашем селе страху натерпелись от колдуна этого проклятого. Мне тогда восьмой годок шел. Жили мы матерью, с братьями и сестрами одни в избе — отца давно уже как в солдаты забрали. Прямо за нашим домом лес начинался, где Бесносвят-то жил и скитался. Зима наступила уже — дни короткими стали, вечерело рано. Волков в тот год появилась тьма. Рыскали они вокруг жилья человеческого стаями, будто вынюхивали что. И как-то раз увидал я издалеча на опушке вроде как человек стоит и будто в нашу сторону приглядывается, а за ним три волчары огроменных сидят. Долго тот человек на наш дом смотрел — жуть меня пробирать стала, не мог я и шага ступить, ни вдохнуть, ни выдохнуть. Как окаменел я в тот миг, словно бы наваждение какое нашло на меня тогда. Почувствовал я недоброе, тьму вековечную как бы увидал, когда на Бесносвята этого глядел. Сколько то продолжалось — не знаю, да только вдруг отвернулся он и быстро к лесу пошел, а волки за ним рысцой потрусили.

Мигом с меня то наваждение сошло. Побежал я обратно к хате, кричу: «Мамка, мамка, Бесносвят на меня глядел. Не мог я с места сойти, а еще три волка здоровенных с ним были». Мамка в слезы ударилась, причитать тут же начала. Недоброе она почуяла сразу. Всех нас малых она перекрестила, перед иконками лампадки зажгла — отворотить беду хотела. Да разве отворотишь от себя Сатану, коли он тебе в гости пожаловать захотел?

Изба у нас крепкая была. Бревна из вековых сосен были. Отец сам в лес ходил — по бревнышку на лошадке нашей привозил. Славный дом у нас был! Печка, помню, такая теплая была! Бывало, заберешься на нее спать и до самого утра жар от нее идет. Засовы у нас на дверях добротные были — щеколды стальные кованые. Трудно было человеку в наш дом ночью попасть. Ну да то человек, а Бесносвят, ведь, человеком наполовину только был, а на вторую — нечистым, оборотнем, вурдалаком.

Двери мы после того, как я с ведуном злым повстречался, мы на все засовы-запоры позакрывали. Кресты на воротах мелом нарисовали, чертополоха на них понавешали — не зря у него и имя такое. Двери святой водой окропили, окна крестным знамением освятили, да, вдобавок заговором-заклятием древним от пращуров нам доставшимся заговорили.

Помолясь, спать легли, кинули краюху хлеба домовому в печку на лакомство. Думали, авось, пройдет на этот раз лихо нас стороной — да не тут-то было. В ночь самую глухую вдруг проснулся я. Чую, как давеча, жуть-тоска на меня навалилась. Пот холодный всего меня прошиб насквозь. Исподнее на мне было — хоть выжимай. Чую не чую, слышу не слышу, вижу не вижу, но знаю — кто-то около дома нашего ходит, что-то нехорошее к нам войти стремится. Тут я мамку крикнуть захотел, а язык не шевелится — нету силы у меня ни крикнуть, ни слова единого сказать.

Чувствую я — все ближе и ближе они подходят, все сильнее и сильнее меня жуть пробирает. Волосы зашевелились у меня, по телу дрожь пошла, в нутрях все похолодело.

Вдруг наш пес цепной как начнет лаять, скотина на дворе взбеленилась, закричала, куры в курятнике переполошились. Поднялся тут шум на все село — все собаки лай на всю округу подняли. Мать моя проснулась, братишки с сестренками, что помладше, плач подняли. Мать их успокаивать — а сама чуть ли не трясется.