Бесносвят. Одна мистическая история

Мы и не верили уже, что наваждение это сгинуло. Денек еще один мы с радостью встречали. Но мать наша пригорюнилась — знала она, что на третий раз вся сила бесовская должна прийти и что следующей ночью еще больше страхов и ужасов нам пережить придется. Да и вряд ли мы уже в избе нашей могли эту ночь пережить. Почти овладела нами той ночью нечисть и дом наш больше надежной защитой для нас не был.

Пошла мать по селу, стала людей спрашивать — ответа выискивать как быть нам, что делать. Почти все руками разводили, говорили, что не знают как с напастью бесовской справиться, как с ней бороться. Никто и ума не мог приложить, почему на нас сила нечистая ополчилась.

Но старуха одна древняя, которая и с койки то уже не слезала, сказала мамке нашей, что дом наш не на хорошем месте стоит, что в стародавнюю пору капище там идольское стояло и волхвы на нем свои требы творили. А тут как раз солнцестояние подошло или Коловорот по-другому, по-славянски, говорила она — вот нечисть и рвется на то место, ибо в самую длинную ночь года вурдалаки, упыри и прочие твари страшные самую силу имеют. Раньше они наведываться сюда не смели, но Бесносвят проклятый в них силы новые вселил и главенство над ними принял. Поэтому, старуха та сказывала, бесы теперь прийти и отважились, Бесносвятом подстрекаемые. А капище им нужно, чтобы дело свое старое языческое продолжить — волхвы, ведь, на самом деле антихристу и сатане служили, а боги их демонами самыми настоящими были. Видно, сильно они постарались, раз и через тысячу лет место это бесов к себе манит.

Побежала тут мать к попу за советом. Поп посетовал, попричитал — только и он руками развел. Сказал, что Господь испытание на землю послал и что мы со смирением должны его переносить. Плюнула тут она и в сердцах от попа ушла — решила пойти к добрым людям на ночь попроситься. Но никто нас к себе пущать не стал. Смотрели на нас все как на прокаженных, некоторые даже и двери открывать побоялись. Пошли мы снова к попу, в ноги ему бросились и стали умолять пустить на ночь в церковь. Долго не хотел поп нас туда пускать — попадья нас пожалела, уговорила его на одну ночку нас в церковь пустить. Авось, сказала, сила сатанинская в церковь войти не посмеет. Еле согласился он, взял с нас шматок сала и бутыль самогона за такое дело — идите, говорит, с Богом в церковь, ночуйте там, чада, и ничего не бойтесь.

Вечерело уже. Пошли мы в церковь, а она нетопленой оказалась. Внутри еще холоднее, чем на улице было. А морозы тогда такие стояли, что деревья в лесу трескались и пруд наш до дна весь промерз. Ну да ничего — затеплили мы несколько свечек перед образами, по два тулупа надели, валенки, шапки и в церкви заперлись. Жалко только скотину было. Корова, овцы, песик наш — еле живые были. Со слезами мы с ними расстались — оставили бесам на измывательства и глумление. Сена им задали, псу объедков надавали, курам зерна насыпали и пошли. Из скарба только иконы и захватили. Шли мы с чувством горьким, знали мы наверняка — нечисть ночью в дом наш нагрянет, чтобы обряды поганые свои здесь творить. Да и самих себя жалко было — как мы без дома лютой зимой жить будем, чем кормиться станем, неужель милостыней да подаянием.

Прижались мы все друг к дружке, сбились в кучку, мамка нас всех обняла. Заснули все крепким сном — до этого две ночи, почитай, не спали. Вдруг просыпаюсь я глухой ночью, чую — случилось что-то. В церкви тьма стоит кромешная — свечи все догорели. Мамка, сестренки, братишки все спят. Ощупью я до подсвечников дошел, запалил огарок, потом — другой. Лики святые на меня так сурово, будто, смотрели. Из темноты то один, то другой выходит — глаза суровые такие. Будто все святые и угодники меня ругают за что, а матерь Божья с укоризной на меня смотрит. Жутко мне тут стало, не по себе. Побежал я к матери будить ее. Говорю ей, мол, страшно мне, испужался я, Бесносвят, говорю, и досюда доберется, и в церкви нас найдет, если захочет, если уж так сильно он на нас разозлился.

Мать тут меня утешать принялась, говорить, что мы не нужны ему, а что дом наш ему нужен, который на идолище поганом стоит. Утешала она меня так, а сама плачет, рыдает. Видно, нелегко ей тогда было. Тут и все остальные проснулись. Заплакали мы все вместе о своей доле такой нелегкой.

Вдруг снаружи крики вдали послышались. Затем волчий вой раздался — целая стая где-то выла. Мы прислушались — будто в селе воют. Испугались мы — поняли, что Бесносвят и отродье его до села добрались, до дома нашего. Крики не утихали, а, казалось, к нам все ближе становились. Мы потом различили, что гомон в един момент множество человек подняло и что все они к церкви, видимо, бегут — на ее помощь спасительную надеются. Мы и не знали, что делать. Думали, что последний час наш пришел, что не враг немец да австрияк нас штыком проколет, а нечисть поганая на вечные муки нас в ад утянет.