Бесоборец

Но едва за нами захлопнулись входные двери, как в зале наступила тишина. И «судьи» уставились на нас. Я смог рассмотреть лицо женщины и с трудом сумел не поморщиться. Официально в империи были не в чести пластические операции. Но на практике их делали, и довольно часто. Просто не признавали этот факт. А судя по украшениям, незнакомка была вполне обеспеченной. Да и перстень с гербом семьи есть. Однако что-то помешало ей исправить широкую переносицу, которая делала ее похожей на лягушку. Красоты не добавлял широкий рот, обведенный ядовито-лиловой помадой. Глаза прятались за очками в толстой роговой оправе леопардовой расцветки. Однако тонкие выщипанные брови выступали высоко над ними, норовя заползти еще выше на лоб.

– Наталья Долгорукая, – едва слышно шепнула мне Алешина. – Директор нашего факультета.

– Но…

– Она редко появляется на территории. В основном проводит время в городе. Все дела от ее имени ведет Марья.

Я только кивнул и продолжил осматриваться.

Справа от стола стояла горгулья. Она протягивала в нашу сторону сложенные лодочкой ладони, в которых горел белый огонь.

– Детектор лжи, – пояснила Алешина. – Если человек лжет, цвет огня меняется.

– Позеры, – едва слышно фыркнула Виктория.

Поначалу я думал, что ей меньше всех нужна эта учеба. А потом в голову пришла мысль, что княгине жизненно необходимо стать своей в среде аристократов. Тяжело быть бастардом, унаследовавшим титул. Мне ли не знать? Муромцева казалась непривычно напряженной и стискивала носовой платок, который позабыла положить в карман.

Марья прошла к столу и заняла пустующее кресло справа от женщины. Молча указала нам на лавку. Мы послушно сели, отчего доски под нами тревожно скрипнули. Настоятельница откашлялась и начала заседание.

– Начинается дисциплинарное слушание по делу о нарушениях правил в кадетском корпусе номер восемь, – произнесла она ровным голосом. – Кадеты Микулин, Алешина, Муромцева и Святогоров были замечены на территории корпуса после отбоя. После беседы с ними выяснилось, что кадеты покидали территорию и уходили в Лихолесье ночью. И сделали это без сопровождения старших преподавателей.

Сокол и Долгорукая переглянулись.

– Вы покидали территорию кампуса вчера ночью? – уточнила директор, поправив очки.

– Так точно, – в один голос ответили мы.

– Могу ли я узнать… причину? – ее голос звучал на редкость неприятно. Было в нем что-то искусственное, будто с тобой говорила нейросеть.

– Нам нужно было поговорить с Баюном, – поспешно ответил я. Все тотчас покосились на огонек в ладонях горгульи. Цвета он не изменил.

– Вы пришли к Баюну, и он вас не съел? – осторожно уточнил Сокол. – Да еще и стал с вами разговаривать?

– Он сказал, что его предупредили о нашем приходе, – честно ответил я. – И…

– Кто предупредил? – живо спросила настоятельница.

– Велес.

Члены комиссии удивленно переглянулись.

– Баюн сказал мне, что… – начал было я, но настоятельница снова меня перебила.

– Почему вы решили действовать сами, а не обратились к преподавателям?

– У меня было видение, – поспешно вставила Ксения.

– И что же вы видели? – настаивала Марья.

– Образы были смутными. Но князь Святогоров сказал, что половина кадетов не увидят зиму.

Марья обернулась ко мне.

– Вот как? Мастер Святогоров, у вас есть склонности к мистицизму?

– Да, – ответил я коротко и тут же продолжил. – И Баюн мне сказал, что…

Но Марья не стала меня слушать:

– И какое видение явилось вам?

Я открыл было рот, но покосился на горгулью. Она не мигая смотрела на меня, ожидая ответа.

– Видение было не моим. Мне сказал другой человек.

– Кто же?

– Я не могу сказать. Я дал слово, – ответил я.

– То есть вы не сможете назвать имя человека, чтобы мы могли с ним поговорить? – вкрадчиво спросила настоятельница. – Подумайте, мастер Святогоров. От этого зависит ваше дальнейшее нахождение в стенах корпуса. И дальнейшая учеба в рядах бесоборцев.

Я поджал губы и промолчал. И Марья удовлетворенно кивнула:

– Значит, имя оракула установить не удалось. И подтвердить эту информацию никто не сможет.

– А как же Баюн? – прямо спросил я.

Но все промолчали. Склонились к столу и принялись вполголоса о чем-то совещаться. Затем слово взяла директор факультета.

– Настоятельница общежития сказала, что это не первое ваше нарушение, мастер Святогоров. И что она неоднократно выносила вам предупреждения. Это так?

Она уставилась на меня, ожидая ответа. Я кивнул.

– Вслух, юноша, – грубовато приказала она.

– Так точно.

– И среди нарушений имеется прогулка в Лихолесье в первый день занятий. А также систематическое употребление спиртного на территории и кража куртки полевой формы из хозяйственного блока, – продолжала дама.

Алешина и Муромцева удивленно переглянулись. Я же кивнул, подтверждая слова дамы. А Марья хитра. Интересно, откуда она знает обо всем, что происходит на территории?

– С кем воровали? – хитро уточнила директор.

– Не помню, – буркнул я. И огонь в руках горгульи правда изменил цвет с белого на красный.

Долгорукая неспешно кивнула.

– Вы были вправе не отвечать на этот вопрос. Но выбрали путь лжи.