Беспечный Амур. Шокированные наследники. Очаровательная попрошайка

— Та-ак… А теперь возьмем противоположный аспект этой проблемы. Допустим, что подозреваемый упорно твердит о своей непричастности к преступлению. Неужели суды могут запретить ему открыто заявить широкой публике о своей невиновности? О том, что на него напрасно клевещут?

— Нет, конечно.

— Именно таково положение вещей в данном деле, — сказал Мейсон. — Человек, репутация которого запятнана косвенными намеками, а то и прямыми обвинениями, имеет право добиваться того, чтобы его репутация была восстановлена.

— Вы еще не дослушали меня до конца, Мейсон, — начал выходить из себя Бюргер, — я могу сказать, что в надлежащее время и в надлежащем месте я намереваюсь просить суд принять меры.

— Какой суд и какие меры?

— Тот, который будет судить Селму Энсон.

— Вы полагаете, что ее будут судить?

— У нас имеются кое-какие вещественные доказательства, которые в настоящее время мы оцениваем. И мне представляется вполне вероятным, что миссис Энсон будут судить, невзирая на поднятую вами шумиху, которой вы рассчитывали запутать дело. Мы не боимся газетного ажиотажа, мистер Мейсон!

— И вы намерены по этому поводу сделать заключение в печати?

— Я уже обрисовал прессе позицию прокуратуры в достойной манере, приличествующей представителям Закона.

— Иными словами, вы пытаетесь нейтрализовать предпринятые мною шаги?

— Ничего подобного. Меня попросили изложить позицию прокуратуры, и я это сделал.

— Когда мы окажемся в суде, — сказад адвокат, — я непременно взгляну на ваше достойное заявление и проверю, нет ли в нем чего-то такого, что предназначено для целенаправленного, отнюдь не объективного воздействия на общественное мнение.

— Вам будет не до этого! Я вам не завидую! Представляю, как вы будете выглядеть, потерпев фиаско после такого громкого выступления в газете от имени вашей подзащитной.

Мейсон рассмеялся:

— Сколько лет я вас знаю, Бюргер, а до сих пор не могу понять, то ли вы необычайно забывчивый человек, то ли жуткий упрямец. До сих пор ведь не я, а именно вы неоднократно попадали впросак. Человек всегда считается невиновным до тех пор, пока его вина не будет неопровержимо доказана.

Голос Бюргера звучал насмешливо:

— Благодарю вас за то, что вы предоставили мне возможность вспомнить основной правовой принцип.

— Не стоит благодарности, для меня это не составляет труда. Обращайтесь ко мне всякий раз, когда захотите вспомнить что-то такое, что исчезло у вас из памяти.

Бюргер в сердцах бросил трубку на рычаг.

Мейсон улыбнулся Делле Стрит.

— Бюргер сказал, что сделал заявление в печати.

— Оно еще не было опубликовано.

— Появится в вечернем выпуске…

Снова раздался телефонный звонок.

Делла Стрит произнесла обычное:

— Да, Герти?

И тут же повернулась к Перри Мейсону:

— В приемной находится Джордж Финдлей. Он выглядит разъяренным и требует немедленного свидания с вами.

— Требует?

— Так выразилась Герти. Требует.

— Пожалуйста. Если ему так приспичило со мной увидеться, надо уважить его просьбу… Скажи ему, чтобы проходил сюда.

Делла Стрит встревожилась:

— Шеф, он же разъярен. Не думаете ли вы, что разумнее было бы пригласить сюда Пола Дрейка и…

— Ну что ты такое говоришь, Делла? Да если только он попробует поднять на меня, руку, я сверну ему шею, и это доставит мне огромное удовольствие.

Делла Стрит с минуту поколебалась, затем нехотя подошла к двери, распахнула ее и ровным голосом произнесла:

— Можете войти, мистер Финдлей.

Джордж Финдлей, рослый широкоплечий тип лет двадцати восьми, буквально ворвался в кабинет.

— Какого черта вы собираетесь сделать? — заорал он, глядя на Мейсона.

Адвокат холодно взглянул на посетителя.

— Вы неверно осведомлены. Никаких чертей я никогда не делал и не собираюсь делать в дальнейшем, мистер Финдлей. В данный момент я пытаюсь установить, чего вы хотите. Обычно я не принимаю посетителей без предварительной договоренности, а для вас сделано исключение только потому, что вы выглядите расстроенным… Так что же вам угодно?

— Вы вмешиваетесь в семейные дела! — все еще запальчиво выкрикнул Финдлей.

— Прошу прощения, в чьи семейные дела?

— Дела семьи Арлингтонов.

— Ах вот оно что… Так вы ходатай по делам этой семьи? Отлично. В таком случае садитесь и объясните мне, почему я не должен вмешиваться в семейные дела. Понимаете, адвокатам очень часто приходится это делать.

— Тут совсем другая ситуация, — тоном ниже заговорил Финдлей. — Эта женщина — самая настоящая интриганка. Авантюристка. Она уже отправила на тот свет своего мужа, а как только ей удастся запустить когти в дядю Ди, она отравит и его. Это так же несомненно, как и то, что вы находитесь передо мной. Дядя Ди не протянет и двух лет.

— Вы готовы все это доказать? — деловито осведомился адвокат.

— Совершенно верно, готов.

— Тогда вам не следует попусту терять время на разговоры со мною. Отправляйтесь без промедления к окружному прокурору и сообщите ему о своих выводах.

— Именно по этой причине я и хотел повстречаться с вами.

— Вот как? Очень трогательно. Без моего совета вы не знали, как поступить?

— Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду.