Беспечный Амур. Шокированные наследники. Очаровательная попрошайка

— Ничего подобного. Но раз вы уже тут, давайте выкладывайте, что у вас на уме.

— Вы представляете Селму Энсон. Откровенно говоря, я глубоко безразличен к прошлому этой особы. Пусть она убьет еще десяток мужей, это ее личное дело, лишь бы она выпустила из когтей дядю Ди. Дядя Ди — милейший, добрейший и весьма доверчивый человек, который совершенно не умеет разбираться в окружающих его людях, в особенности в людях типа Селмы Энсон. Он считает ее такой, какой она ему кажется, принимая все за чистую монету. Так вот, я предоставил Селме Энсон возможность выйти сухой из воды. Как я понимаю, она ухватилась за нее, но тут в игру вмешались вы и все испортили.

— Каким образом?

— Своим проклятым тестированием детектором лжи.

Мейсон ухмыльнулся:

— Это вовсе не было «проклятое тестирование детектором лжи», как вы изволили выразиться, а тест при помощи детектора правды. Я хотел точно установить, что моя клиентка говорит правду.

— Не знаю, чего вы пытаетесь добиться, — снова вышел из себя Финдлей, — и меня это ни капельки не интересует. Показания детекторов лжи не будут приняты во внимание в суде.

— Прошу вас, успокойтесь и внимательно выслушайте то, что я говорю. Повторяю: это не было тестирование детектором лжи. Я побудил свою клиентку подвергнуться допросу эксперта, а тот использовал при этом полиграф точно так, как врач мог бы использовать стетоскоп. Диагноз-то ставит врач, а не стетоскоп, правда?

— Зачем было это делать? Вы же знаете, что такие тесты суд н. е принимает во внимание.

— Я вовсе не добиваюсь того, чтобы суд их принял во внимание, — спокойно сказал адвокат, — моя клиентка не находится перед судом.

— Этого ей не избежать.

— Что вы имеете в виду?

— Я пытаюсь добиться взаимопонимания с вашей клиенткой, договориться с ней… Хорошо, Мейсон, раскрою перед вами свои карты. Предупреждаю, что, если вы вздумаете при перекрестном допросе спросить меня об этом нашем разговоре или о том, что я вам говорил, я покажу под присягой, что вы меня оболгали… А теперь попросите свою секретаршу выйти отсюда, и мы потолкуем как мужчина с мужчиной.

Мейсон покачал головой:

— Говорите как мужчина мужчине все, что вам заблагорассудится. Если же вы намереваетесь сказать нечто такое, что, по вашему мнению, не должно выходить за пределы этой комнаты, вам разумнее уйти отсюда, не раскрывая рта.

— Не спешите, подождите хотя бы минуточку. Ведь если мы и дальше будем разговаривать в таком тоне, мы никуда не придем.

— А мы должны куда-то прийти?

— Надеюсь, что да.

— Почему?

— Потому что я в состоянии помочь вашей клиентке.

— Каким образом?

— Я не стану полностью раскрывать свои карты, пока не выясню, какими козырями вы располагаете.

Мейсон покачал головой:

— Никаких козырей я не скрываю, моя позиция предельно проста. Начались разговоры, что миссис Энсон известны кое-какие факты, касающиеся смерти ее мужа, которые она утаивает. Затем уже кто-то подсказал полиции, что она сама может иметь какое-то отношение к его смерти… Иными словами, что это она его отравила. Эти инсинуации, эти экстраординарные намеки не что иное, как злобная клевета, которая привела к диффамации личности. Когда я установлю, кто ее распускает, где, когда и кому все это было сказано, я намереваюсь предпринять соответствующие шаги, чтобы наказать клеветника.

— Своими угрозами вы меня все равно не напугаете!

— Я вовсе не угрожаю, а просто отвечаю на ваш же вопрос о моей позиции в данном деле.

— Я расцениваю это как угрозы.

— Я не могу влиять на ход ваших рассуждений и не собираюсь даже пытаться. Думайте что угодно.

— Вы ведь собираетесь защищать интересы своей клиентки, не так ли?

— Да, хочу.

— Я могу оказаться весьма ценным в этом плане.

— Что вы имеете в виду под словами «весьма ценным»? В смысле стоимости в денежном исчислении?

— Я совершенно не заинтересован в деньгах, нет.

— Тогда в чем вы заинтересованы?

— Мистер Мейсон, давайте попытаемся добиться взаимопонимания. Мне бы очень хотелось, чтобы'вы разобрались в моей позиции.

— Попробуем… Итак, какова же она?

— В известном смысле вы можете назвать меня другом семьи Арлингтонов.

— Это лишь одна сторона вашей позиции, а каковы другие? Кем вы еще доводитесь этому семейству?

— Вы меня не поняли. Я имею в виду мою позицию как человека вообще.

— Ага, так кто же вы с этой точки зрения?

Финдлей многозначительно произнес:

— Прежде всего, бизнесмен.

— Даже прежде чем друг семьи Арлингтонов?

— Ну-у, трудно сказать… Пожалуй.

— Продолжайте.

— Дилейн Арлингтон, дядя Ди, удивительный человек.

— Дальше?

— Он мне очень-очень нравится. К сожалению, как и все смертные, с каждым прожитым днем он все больше стареет.

— Естественно. Что из этого?

— В настоящее время он достиг того возраста, когда начал испытывать одиночество, и по этой причине стал легко поддаваться постороннему влиянию. Появляется ваша клиентка и производит на него, огромное впечатление. Мы все знаем, что, когда на мужчину воздействует секс, он теряет способность беспристрастно оценить женщину. Он ее идеализирует.

— А над вами женские чары не властны, мистер Финдлей? — с интересом спросил Мейсон.

Финдлей захохотал.