Бесплодные земли

– Дверь, – пробормотал Джейк. Он почувствовал, как лоб – руки – все его тело покрываются испариной. – Дверь!

– Что-нибудь нашел, сынок? – полюбопытствовал негромкий спокойный голос.

Джейк обернулся и увидел стоящего в конце прилавка толстого дядьку в белой рубашке с расстегнутым воротом. Руки толстяк держал в карманах просторных габардиновых штанов. Очки были сдвинуты на сияющий купол лысины.

– Да, – лихорадочно подтвердил Джейк. – Вот эти две. Они продаются?

– Все, что здесь есть, продается, – сказал толстяк. – И дом бы продавался, будь я его владельцем. Увы, я всего-навсего арендатор. – Он протянул руку за книгами. На мгновение Джейк всем своим существом воспротивился, потом неохотно отдал свои находки. У него родилось нелепое опасение, что толстый дядька убежит с ними; тогда, при малейшем намеке на нечто подобное, Джейк кинется на продавца, вырвет книжки у него из рук и улепетнет. Эти книжки ему необходимы.

– Нуте-с, юноша, давайте поглядим, что тут у вас, – сказал толстяк. – Кстати, я – Башнер. Кэлвин Башнер. – Он подал Джейку руку.

Глаза мальчика расширились, и он невольно отступил на шаг.

– Что?

Толстяк с интересом посмотрел на него.

– Кэлвин Башнер. Которое из сих слов – поношение на твоем наречии, о гиборийский скиталец?

– А?

– Я просто хотел сказать, что вид у тебя такой, будто кто-то воткнул тебе в попу палец, паренек.

– А. Извините. – Джейк пожал большую мягкую руку мистера Башнера, надеясь, что тот не станет докапываться до сути. Когда продавец назвался, сердце у Джейка екнуло, но почему, он не знал. – А я – Джейк Чэмберс.

Кэлвин Башнер встряхнул руку Джейка.

– Славное имечко, коллега. Как у вольного героя вестерна – парень вихрем врывается в аризонский городишко Вилки-Гнутые, начисто искореняет там скверну и скачет дальше. Пожалуй, что-нибудь в духе Уэйна Д.Оверхользера. Вот только ты мало похож на вольного ковбоя, Джейк. Ты похож на мальчугана, который решил, что в такой славный денек грех сидеть в школе.

– Э-э… нет. Мы закончили учиться в прошлую пятницу.

Башнер усмехнулся.

– Угу. Будьте уверочки. Стало быть, тебе позарез нужно заполучить эти две книженции, а? Вообще-то занятно, чтотолько люди мечтают добыть во что бы то ни стало. Вот ты – я бы с ходу записал тебя в поклонники Роберта Говарда, подумал бы: ага, этот парнишка ищет, где бы выгодно купить доброе старое издание Дональда М.Гранта с картинками Роя Кренкеля. Окровавленные мечи, могучие мускулы и Конан-Варвар, прорубающийся сквозь орды стигийцев.

– Вообще-то, звучит очень славно. А это для… э… для моего младшего братишки. У него на той неделе день рожденья.

Кэлвин Башнер большим пальцем поддел очки, спустил их на нос и повнимательнее присмотрелся к Джейку.

– В самом деле? А мне кажется, ты единственный ребенок в семье. Ты у папочки с мамочкой один, если я хоть раз видел единственное чадо, и сейчас наслаждаешься самоволкой в день, когда мистрисс Май в зеленых одеждах трепещет у самого входа в тенистые долы Июня.

– Простите?

– Неважно. Весна неизменно настраивает меня на Уильям-Куперовский лад (Уильям Купер – английский поэт-сентименталист). Люди – создания странные, но интересные, техасец, – я прав?

– Наверное, – осторожно ответил Джейк. Он не мог решить, нравится ему этот чудак или нет.

Один из тех, кто "листал" книги за стойкой-прилавком, круто развернулся вместе с табуреткой. В одной руке он держал чашку кофе, в другой – затрепанный экземпляр "Чумы".

– Брось дразнить мальца и продай ему книжки, Кэл, – сказал он. – Если поторопишься, то до светопреставления мы успеем сгонять партийку в шахматы.

– Моя натура и поспешность несовместны, – заявил Кэл, однако открыл "Чарли Чух-Чуха" и взглянул на цену, проставленную карандашом на форзаце. – Книжка довольно заурядная, однако данный экземпляр – в необычно хорошем состоянии. Малышня обычно отделывает любимые книжки, как Бог черепаху. Я мог бы выручить за нее двенадцать долларов…

– Проклятый мошенник, – сказал мужчина, читавший "Чуму", и остальные "листальщики" захохотали. Кэлвин Башнер и ухом не повел.

– …но рука не поднимается содрать с тебя такую уйму деньжищ в такой день. Семь зелененьких, и книжка твоя. Плюс, само собой, налог. Загадки можешь взять так. Считай это моим даром мальчику, которому достало ума в последний настоящий весенний день подхватиться и удрать на волю, в пампасы.

Джейк выудил из кармана кошелек и с беспокойством открыл его, опасаясь, что ушел из дому всего с тремя или четырьмя долларами. Однако ему везло. В кошельке лежали пятерка и три однодолларовых купюры. Он протянул деньги Башнеру, который, небрежно сложив доллары, затолкал их в один карман, а из другого извлек сдачу.

– Не спеши уходить, Джейк. Раз уж ты здесь, иди-ка к стойке, выпей чашечку кофе. И когда я в пух и прах разнесу ревматическую старую киевскую защиту Эрона Дипно, глаза у тебя от изумления сделаются большими, как блюдца.

– Ишь чего захотел, – сказал мужчина, читавший "Чуму", – по-видимому, Эрон Дипно.

– Я бы не прочь, но не могу. Я… мне надо в одно место.

– Ладно. Если только это место – не школа.

Джейк ухмыльнулся.