Беспредельщик

Я включаю кофеварку и иду в ванную. Вздыхаю. Бессонная ночь не добавила мне привлекательности: под глазами темные круги, волосы всклокоченные и улыбаться не хочется даже через силу. Сегодня я буду обычной женщиной, а не прекрасной содержанкой.

Наливаю кофе, когда из комнаты доносится шорох — Алекс проснулся. Он сидит на кровати, прикрыв покрывалом пах.

— Кто звонил? — голос хриплый, больной.

— Не знаю, сбросили… Дать тебе попить?

— Будь добра, куколка, принеси телефон, — а когда приношу, он мельком смотрит на экран, бросает трубку на кровать и сидит неподвижно с закрытыми глазами. — Брат… Этому что надо…

Он выглядит, как тяжелобольной: бледное лицо, отекшее от ушибов, ссадины стали темными. Волосы слиплись и присохли ко лбу. Ночью его еще несколько раз рвало. Меня тоже начинает мутить от кисловатой гари, которая от него исходит.

— Алекс? Как ты себя чувствуешь?

Он поднимает голову. У него еще потерянный взгляд — из-за контузии и смерти отца. Белки усеяны красными точками и кровоизлияниями. В глазах глубокая печаль. У них с отцом были натянутые отношения, но они семья… Алекс не просто потерял отца — еще и в годовщину смерти матери. На ее могиле. Я с состраданием глажу подбородок и пересохшие растрескавшиеся губы.

— Всю ночь меня нянчила, да, куколка? — грустно улыбается он и проводит пальцем по нижнему веку, намекая на тяжелую ночь. — Спасибо.

Я не понимаю, о чем он. Для меня это естественно — как дышать, помочь, если плохо. У Алекса, возможно, другие ожидания: сделку мы заключали о другом и я не думаю, что отец сидел у их постелей, когда дети болели.

— Мне жаль, — шепчу я. — Прими мои соболезнования.

— Заслужил, — жестко говорит Алекс, но я вижу, что ему больно, он опускает глаза. — Все равно этого старого черта жалко…

Я запускаю пальцы в волосы на темени и нежно целую в щеку, с той стороны, где нет ожоговых рубцов. Не знаю, как еще соболезновать. Мне самой становится больно, когда я представляю его чувства. Я бы целовала дальше, но он встает, меня отстранив.

— Приму душ, — Алекс плетется в ванную. Его еще ведет в сторону, но он упрям, а мужчины не любят показывать, что они разбиты. Я понимаю, что он хочет больше побыть один, чем помыться.

Я убираю комнату и меняю постельное белье, когда телефон звякает — пришла смска. Автоматически смотрю на экран, мыслями я во вчерашнем дне, вновь и вновь переживая взрыв, поэтому не с первого раза понимаю ее смысл.

«К тебе идут с обыском. Вызывай адвоката!»

— Алекс… — испуганно зову я, но меня обрывает громкий стук в дверь.

Он встревоженно выглядывает из ванной, прикрывшись полотенцем. Читает с экрана, который я держу перед лицом…

— Как всегда вовремя, — рычит он. — Кто это?

— Откройте… — он подходит к двери и выслушивает тираду с той стороны, а я остаюсь в глубине квартиры.

Тревожно сосет от предчувствия сердце. Так же меня накрывало после нашей возни на капоте летом: все это дерьмово закончится.

— Без проблем, сейчас открою, — покладисто отвечает Алекс, забирает у меня телефон и набирает номер. — Подождите минуту, мне нужно одеться! Давай, отвечай… За что я плачу, твою мать…

Я понимаю, что это звонок адвокату. Наверное, той худой гарпии, с которой подписывали бумаги на удочерение.

— Менты пришли с обыском, быстро ко мне! Давайте подождем моего адвоката! — кричит он ментам и получив отказ, заканчивает. — Сука, они выломают дверь… Приезжай, пока меня не забрали.

Алекс надевает брюки и идет открывать, на ходу застегивая ремень.

Торс еще влажный — даже вытереться не дали.

Он открывает дверь и к нам входят. Следователь объясняет причину визита, цепляясь взглядом за красноватые шрамы Алекса на лице и теле. Я прячусь в кухне, и не слышу о чем следователь говорит с моим мужем: он просит показать бумаги, ему дают. Забирают телефон. Обыска не избежать.

Вроде бы, ничего опасного нет. Меня беспокоит пушка Алекса и боеприпасы.

— Не переживай, куколка. Это просто формальность.

Когда я еще жила с Толей, мне объяснили, как я должна себя вести, если подобное произойдет… Алекс же, как ни в чем не бывало, обнимает меня, насмешливо наблюдая за обыском. Мне не нравится неприветливый взгляд следователя…

— Что они ищут?

— Думают, я причастен к взрыву, — усмехается Алекс.

— Что за бред? — хмурюсь я.

Звонок. Пока обыск продолжается, следователь отвечает и отходит к окну для разговора. Сотрудник в перчатках выкладывает на стол найденный пистолет и патроны к нему. Я вздрагиваю, но Алекс спокоен.

— Это для самозащиты, — говорит он. — Есть разрешение.

Разговор окончен и следователь идет к нам.

— Вам придется проехать в отдел.

— По какой причине?

Алекс тоже что-то чувствует. Как зверь понимает: менты что-то скрывают. Неосознанно я крепче прижимаюсь к груди мужа.

— При обыске у вашего брата нашли тротил. Вы можете выдать его сами, тогда обыск в других помещениях проводить не будем.

Он прищуривается, между бровями появляется глубокая вертикальная черта. Они пришли по наводке — Алекса подставляют.

— Обыскивайте. Здесь ничего нет.

— Руки.

Беспредельщик по очереди смотрит на присутствующих.