Беспризорник Кешка и его друзья

Осечкин казался спокойным, но по учащенному пульсированию вены, вздувшейся на виске, можно было заметить, как он негодовал. Он повернулся к своей собеседнице, наклонил голову и сиплым полушепотом проговорил:

— Тут что-то не то, Августа Николаевна. Вас ввели в заблуждение. Его отец, как видно, служил у красных и принимал участие в боях против наших союзников — чехословаков, занимавших восьмого июля прошлого года Никольск-Уссурийск. Поэтому-то он и был расстрелян. Фамилия Башлыков? Эта фамилия проходила по спискам контрразведки. Не думаю, чтобы это был однофамилец. Я вам советую повременить. У нас свои беженцы из центральных губерний голодают и умирают от тифа, целые бараки забиты.

— Я тоже чувствую неладное, — согласилась Градобоева и, повернув голову к Кешке, спросила: — Кто у тебя есть из родственников?

— Никого.

— Значит, ты круглый сирота?

— Угу, — сдавленным голосом проронил маленький проситель.

Попечительница встала. Ее черные длинные ресницы чуть вздрагивали, прикрывая злые глаза. Она сделала два шага к окну, повернулась, скривила пухлые губы:

— Я тебя взять в приют не могу. Нет мест. Да, да, сейчас именно нет мест.

— Я хотел посуду… я хочу мыть на кухне. Я это умею, — уговаривал Кешка.

— Нет, нет! Взяли уже. Пока мест нет, — проговорила Градобоева. — Как-нибудь в другой раз.

— А мне говорили, — два места есть да посуду мыть еще, — возразил мальчик.

Попечительница приюта нервно развернула веер из павлиньих перьев, резко сложила его и решительно произнесла:

— Я тебе уже сказала. Можешь идти.

«Где же буду ночевать?» — подумал Кешка, посмотрев в окно, окрашенное вечерним закатом. Потом недружелюбно глянул на задиристое лицо бойскаута. Не спеша повернулся к двери и направился по персидскому ковру к выходу.

В зеркале Кешка увидел отражение Осечкина, уставившегося прищуренными глазами ему в спину, скаута со сжатыми кулаками и растерявшуюся госпожу Градобоеву.

Отказ от приюта вывел Кешку из равновесия. Он подошел к двери, где стояла горничная, надел картуз и дерзко показал сидящим за столом свой зад, затем высунул язык и быстро вышел в прихожую.

От этой выходки девушка-горничная прыснула, поспешила захлопнуть за Кешкой дверь и уже в прихожей громко расхохоталась, вытирая передником глаза.

— Обожди чуточку, — прошептала горничная и побежала на кухню. Она тотчас же вернулась с пирожком в руке. — На, поешь.

Кешка отвернулся и пошел к выходу.

Горничная остановила мальчика, сунула в его карман теплый пирожок, но карман был рваный, и пирожок вывалился на пол.

Девушка подняла его.

— Возьми, ведь это от меня!

Кешка почувствовал, как от голода свело живот, и больше отказываться не стал. Переступив порог, он услышал, как за ним захлопнулась дверь.

Новые друзья

1

В офицерских флигелях зажглись огни. Темные тучи обволокли небо. Вдруг блеснула молния. Поднялся ветер. Деревья пришли в движение, неспокойно зашумела листва, и хлынул проливной дождь. Крепостной район, где жила Градобоева, опустел, прохожие разбежались.

Промокший до нитки Кешка стоял около дома попечительницы и не знал, куда спрятаться. Косые струи дождя хлестали по его щекам. Скованный мокрой одеждой, он поплелся по вязкой грязи.

В голове мальчика теснились сбивчивые мысли: «Куда пойти? Куда податься?» Он хорошо знал юго-восточную окраину города, но ни на Бульварной улице, ни в военной крепости нельзя было найти пристанища на ночь.

Впереди лежала прямая Хабаровская улица, ведущая в центр города. Мальчик посмотрел вдоль проспекта и увидел мигающие электрические лампочки кинотеатра. Они то гасли, то вспыхивали вновь.

«Хорошо бы прикорнуть около иллюзиона, — устало передвигая ноги, рассуждал про себя Кешка. — Там не так боязно: света много. Но только мокро. А лучше б пробраться на галерку и остаться под скамейкой на ночь…»

К счастью Кешки, дождь перестал. Весело зажурчали ручьи. Откуда-то донеслась песня:

Понапрасну, Васька, ходишь,
Понапрасну ножки бьешь,
Ничего ты не получишь,
Дураком домой пойдешь.

С тревожными мыслями Кешка подходил к ресторану Панатаиоки, из открытых окон которого вырывалась веселая музыка, смех, женские и мужские голоса.

Когда Кешка поравнялся с рестораном, дверь резко распахнулась и на крыльце показался здоровый рыжебородый детина — вышибала. Он держал под мышки низкорослого человека, бессильно болтавшего ногами. Вытащив пьяного на крыльцо, вышибала бросил его на вымощенный камнем тротуар.

— О-ой!.. О-ой!.. — захрипел пьяный. — Убили… Ограбили!.. — и медленно пополз на четвереньках в сторону.

Вышибала одернул косоворотку, перевязанную пояском с кисточкой, и не торопясь вернулся в ресторан.

Кешка посмотрел на отползавшего мужчину, потом перевел взгляд на открытое окно ресторана. За ближним столом сидели два русских офицера и японец. Офицер в артиллерийской форме, размахивая руками, громко разговаривал с улыбающимся японцем.