Беспризорные. Бродячее детство в Советской России (1917–1935)

Может, потому, что режим в колонии был слишком жесткий, напоминающий военную дисциплину, или потому, что слишком сильна была тяга подростков к приключениям и соблазнам больших городов, но ребята часто сбегали на свой страх и риск даже из таких учреждений (к их выбору Макаренко относился с уважением, смешанным с горечью). Можно предположить, что беспризорные предпочитали свободу суровым фабрикам «новых людей», будь то колония или лагерь.

Попытки возвращения домой

Весной 1922 года, поскольку ситуация в стране улучшилась, а голоду, казалось, пришел конец, многих детей стали вывозить из Москвы в родные места. Но если в некоторых случаях родители писали и просили вернуть им детей, в целом возвращение домой было для детей новой травмой: некоторые за это время потеряли одного или обоих родителей, еды было мало, а дома, школы, больницы – все было в руинах. В апреле 1922 года воспитательница, сопровождавшая детей из Чувашии, сама родом из этого региона, писала Асе Калининой:

До сего времени […] мы живем в Шихранах, в Центральном приемнике, – обыкновенная 8-аршинная изба без нар и форточек. Кроватей нет. Спим на голом полу. Задыхаемся в пыли и духоте. Сначала нас было 50 человек, а теперь 26. Гужевая повинность совершенно прекращена, так что подвод не дают. Говорят, будем жить до 15 мая. Что с нами будет? И теперь нас не узнать. Все худые, больные и грязные. У детей понос. Двух сегодня положили в больницу. Поля Сергеевна ушла пешком на другой же день – она живет недалеко отсюда. Анна ушла сегодня. Столуемся все от «Последгол». Выписали сало, масло, молоко сгущенное, мясо. Каждый день едим по разу горячий обед: суп с мясом и кашу. Ах, мои милые, куда мы попали! В ад кромешный после рая. Всего не опишешь. Самочувствие отвратительное. Посмотрю на детей – ужас берет: худые, грязные. Сегодня девочки выстирали свое белье кое в чем – посуды нет. До 15-го числа с ума можно сойти. Всего не напишешь. Страшно тяжело. Сердце болит. Голова болит. М. Арх. и дети ваши»[79].

Тем не менее приюты были последней надеждой для тех родителей, которые видели, что дети чахнут день ото дня, или боялись умереть, оставив детей одних, быть может, в маленькой избе в забытой богом деревне.

Нередко родители сами отдавали детей в приют, знакомым или даже незнакомым людям с разными оговорками и оправданиями, чтобы не волновать детей. Были и своеобразные «профессионалы» в этом деле: они ходили по деревням и обещали родителям за определенную плату отвезти детей в приют, однако потом забывали о своем обещании, оставляя детей где придется.

Достаточно прочитать строки, написанные врачами Лидией и Львом Василевскими (действие происходит в 1922 году), свидетельствующие о таком отношения родителей: