Бессердечные изгои. Падший враг

– О боже. – Он вздохнул, как бы говоря: «Даже не заставляйте меня начинать», и произнес: – Наконец-то с кем-то можно это обсудить! Она ушла. Сбежала из города. Ее агент звонила мне как гром среди ясного неба два дня назад. Очень непрофессионально. Пенни пришлось выйти и работать каждый вечер. Мы должны засудить ее!

– Куда она поехала?

– Откуда мне знать? – чуть ли не кричал он. – Она только написала нам письмо, что на время уедет. Куда уедет? Насколько? Вот почему я не люблю работать с актерами. Они склонны драматизировать. Что вы будете с этим делать? Это настоящая проблема. Вы знаете, как мне будет сложно объяснить все новичку теперь? У меня нет времени искать и объяснять…

Я сбросил звонок и вернулся в свою машину, теперь звоня Кристиану.

Потому что у Кристиана есть Арья.

А Арья знала Уиннифред и ее агента.

Глава 25. Уинни

Первый день моего возвращения в Малберри-Крик был особенно напряженным.

– Тетя Уинни! – Кенни крепко обняла меня за шею, целуя все мое лицо сладкими от зефира губами. – Я так скучала по тебе.

– Я тоже по тебе скучала, тыковка. – Я прижала ее ближе, мой нос зарылся в ее кудрявые волнистые волосы. Я отстранилась, улыбаясь. – Как поживает моя любимая девочка?

– Не жалуюсь. Хотя, на самом деле, спину немного тянет, но что ты можешь ожидать от тридцати пяти недель беременности. – Моя сестра Лиззи ответила на вопрос, предназначенный Кенни. Она влетела в комнату, точнее, сначала показался ее живот, а потом она сама. Я поднялась и обняла ее. Я не настолько чистая душа, чтобы не завидовать ей, хотя она моя старшая сестра, которая научила меня заплетать косички и разрезать джинсы на шорты, как у Дейзи Дьюк[19] с хирургической точностью.

Абсолютно точно можно быть одновременно счастливым за кого-то и завистливым до слез.

– Ты прекрасно выглядишь, – прошептала я ей на ухо.

– Ты выглядишь голодной, – подметила она. – Ты что, совсем о себе не заботилась?

Это та часть, где я обычно говорила «конечно» и надеялась, что они поверят. Но теперь врать было бессмысленно. Есть что-то расслабляющее в том, чтобы страдать у мамы на старой кухне, когда рядом все мои близкие, которые помогут мне прийти в себя.

– Не заботилась, но я собираюсь это изменить.

– Что ж, тогда! – Где-то позади мама хлопнула в ладоши, ее голос был радостный. – Говоря о еде, как насчет кусочка яблочного пирога и сладкого чая?

Мы сели все вместе у нас на маленькой кухне, ели наш липкий пирог с ванильным мороженым и пили ведрами чай. Кеннеди показывала мне свои балетные движения, и моим комментариями были «ох» и «ах».

Когда папа вернулся с работы, он обнял меня и сказал, что любит меня.

Потом Джорджи, моя младшая сестра – инструктор по пилатесу, вернувшись с работы, ворвалась на кухню. Она запрыгнула на меня, обнимая всеми конечностями.

– Боже, Джорджи. Ты как лабрадор!

– Так точно. Я всегда была твоей любимой сучкой.

* * *

Когда Лиззи и Кенни ушли, то начали приезжать друзья из города, чтобы поприветствовать меня и узнать, как дела. Я быстро сходила в душ и надела свою пижаму, после чего впервые за день проверила свой телефон. У меня было несколько пропущенных от Крисси, Арьи и Рахима. Ни одного от Арсена. Видимо, как только он успокоил свой первоначальный гнев, узнав о беременности Грейс и то, что она пыталась сохранить в секрете видео с его матерью, он решил двигаться дальше.

Стук в дверь вырвал меня из раздумий. Мама и папа были уже в постели, а Джорджи только зашла в душ. Я босиком прошлепала к двери и распахнула ее.

С другой стороны стоял мужчина, которого я не думала, что снова увижу.

Мое незаконченное дело. Любовь, которую я оставила позади.

Риз.

Мужчина совсем не изменился. У него все еще такое же треугольное детское лицо. С его улыбкой во все зубы и полуприкрытыми щенячьими глазами. На нем были шорты-бермуды цвета хаки и шлепанцы, а еще бордовая кофта. Он выглядел точно так же, как тот самый мальчик, которого я оставила. Только я не знала, осталась ли я такой же.

– Уинни. – Его глаза загорелись.

– Боже, Риз Хартнетт! – Я заключила его в объятия. Он по-доброму рассмеялся, обнимая меня в ответ одной рукой.

– Стой, подожди. Между нами пирог. Пирог с хурмой, если быть точнее. Твой любимый. Когда мама узнала, что ты в городе, она настояла на том, чтобы испечь его для тебя.

– Как миссис Хартнетт? – Я отстранилась и забрала пирог из его рук.

– Прекрасно! – улыбнулся он. – Мой брат подарил ей внука в прошлом месяце, так что у нее много забот.

Судя по всему, тема детей неизбежна для меня.

– Прости, я тебе не перезвонила тогда. Все было… хаотичным, – сказала я, подводя его к креслам-качалкам на крыльце. Я поставила пирог на стол между нами и села.

– Так и понял. – Риз сел рядом со мной. – Даже не могу представить, через что ты прошла. Теперь ты в порядке?

– Я на пути к этому, – улыбнулась я. – А ты как?

– Отлично, – сказал он, и я верила ему. Мужчины, как Риз, обычно всегда делали все правильно, были хорошими и чувствовали себя хорошо. – Кроме того случая два года назад, когда я случайно начал встречаться с преступницей.