Бессердечный (ЛП)

Я бы предпочла заурядные братско-сестринские отношения вместо всех этих денег.

В этом нет никакого смысла.

Кроме того, даже не представляю, что буду делать с тремя миллионами долларов. Потому что до сегодняшнего дня я была уверена в том, что проживу остаток дней как голодающий художник — без гроша в кармане, но не без царя в голове, с чашкой горячего чая, чтобы согреться, но при этом я буду счастлива.

— Вы в порядке? — спрашивает Чарити, протягивая руку через стол и накрывая мою. Она видит шок на моем лице.

— Если честно, я немного шокирована. — Я выпрямляюсь и прочищаю горло. — Мы не были близки.

Тренер фыркает, кивая.

— Да. Мы уже поняли. Мы и не догадывались, что у него есть сестра. Узнали только из этого.

— Я даже не встречалась с ним. — Я качаю головой, впитывая тишину, повисшую в комнате. — Так или иначе. Вы хотели поговорить со мной о фонде?

Тренер расправляет плечи.

— Да, мы хотели бы создать благотворительную организацию, которая носила бы имя Брайса, возможно, организовать уроки хоккея для молодых людей из малообеспеченных семей или стипендии. Не совсем уверен, в каком направлении хотим двигаться, но мы решили, что это будете решать вы.

— О, гм. — Я никогда не была во главе того, что не связано с компьютером, «Майкрософт Ворд», тысячами фраз и бесчисленными часами в одиночестве за закрытой дверью.

— Если вы готовы к этому, мы бы хотели, чтобы вы стали генеральным директором нашей организации, — говорит Харрис.

Я никогда не была командным игроком, предпочитая делать все самостоятельно. Думаю, поэтому я стала писателем, а Брайс спортсменом.

Я шокирована, но ничего не говорю. Перевожу взгляд от одного к другому, и хотя это последнее, куда я хочу тратить свое свободное время, я не могу сказать «нет». Не могу прийти сюда, взять три миллиона и не отблагодарить мужчину, оставившего мне их, таким странным образом обеспечив меня на всю жизнь.

— Конечно, — говорю я с легкой улыбкой на лице.

Харрис и Чарити улыбаются, как будто я только что сделала их день.

— Только я совершенно не имею понятия, как это делается, — говорю я.

Харрис достает телефон из кармана и прижимает подбородок к груди, когда проводит пальцем по своим контактам. Через секунду вырывает страницу из блокнота и пишет имя и номер для меня.

— Это адвокат команды, — говорит он. — Он поможет вам подать все необходимые документы. — Тренер записывает второе имя и номер. — А это мой приятель, который делает много благотворительных дел. Если вам еще что-то понадобится, дайте знать. Я бы очень хотел, чтобы команда принимала в этом участие, поэтому в любое время, когда ребята нужны, они к вашим услугам.

Пошатываясь, я встаю, и Чарити вручает мне копию с информацией о страховке Брайса.

— Спасибо. — Я поворачиваюсь, и, уходя, прохожу мимо зеркала в коридоре.

Я точно не похожа на миллионера.

Да и не хочу на него походить.

Мои руки дрожат, когда я осознаю, что дальше уже ничего не будет как прежде.

Мне нужен коктейль, и чтобы меня кто-то хорошенько ущипнул, потому что это все похоже на сон, от которого я могу проснуться в любой момент.

Как только выхожу на улицу, я звоню Бостин и спрашиваю ее, где в Манхэттене самые крепкие напитки, и мы договариваемся встретиться в клубе «Прескотт» в девять вечера.

Глава 5

Ретт

Здесь никого нет, но именно поэтому я сюда и приехал. Никто в здравом уме не пьет в понедельник вечером.

Мне нравится этот бар.

Здесь меня знают.

Никто не таращится и не пялится.

Здесь не позволяют клиентам щелкать фотокамерами.

И я уверен, что если закажу высококлассную выпивку, точно получу высококлассную выпивку.

— Еще? — спрашивает бармен, постукивая по деревянному прилавку передо мной. Он сжимает губы, пытаясь не осуждать меня.

— Не нужно. — Я поднимаю свой хрустальный стакан, показывая, что он только наполовину пуст. Неудивительно.

— Могу я еще что-то для вас сделать? — спрашивает он, глядя на меня своими печальными глазами. Он знает.

Читал статьи.

Слышал новости.

Все слышали эти гребаные новости.

— Да. Можешь сказать этим чертовым девушкам, чтобы не шумели?

Он поворачивается в их сторону, их раздражающее хихиканье доносится до нас подобно полномасштабному торнадо. Нас отделяют семь пустых барных стульев, но даже океана было бы недостаточно, чтобы я их не слышал.

— Не могу, Ретт. Извините. — Бармен поднимает белую тряпку, вытирая мнимую пылинку на стойке. — Они платят, и не слишком уж шумят. Хотите пойти в заднюю комнату и спрятаться там ненадолго?

Я начинаю раздражаться. Нет, я не хочу идти в чертову комнату.

Не хочу сидеть в одиночестве в вип-ложе, как проклятый, самонадеянный неудачник.

Я вливаю в себя остатки напитка, толкаю к нему пустой стакан, и он кивает в молчаливом понимании.

Девочки не переставали болтать с тех пор, как пришли сюда. Они говорят о цветах. Обручальных кольцах. Платьях.

Твою ж мать.