Бессильный чемпион. Том 3

Женщины, большинство женщин, слабы и податливы внушению мужчин, как масло. Многих как ведьму Шартер уже не исправить, слишком всё запущено, но Алла порядочная и добрая девушка. Даже сволочной отец не испортил ее. Конечно, проще всего махнуть на княжну рукой, обвинить в предательстве и отвернуться. Проще и глупо. Бывает, за поступком человека стоят традиции и обычаи. В случае знати особо актуально. Дворянское воспитание требует от аристократок быть в девичестве преданной отцу, после венчания — мужу. Долг перед родом превыше любви, превыше всего. Алла не могла не ответить на выпад Софии, который довел до смерти ее отца. Виноват, по сути, один я. Не уследил, не углядел. Я упустил вожжи обеих своих женщин, и они устроили обмен ударами. Стоило иметь в виду возможность подобного, когда связал себя с целым гаремом избранниц. Но я прослежу, чтобы это был последний раз, когда мы с княжной выступали по разные стороны баррикады. Когда Алла выйдет за меня, новые узы возобладают над старыми. И цели Настьевых уже не будут определяющими.

Яркие блики на веках заставляют открыть глаза. Поставленный на беззвучный телефон мигает. Названивает Сербина.

— Да, кудрявая.

— Ну Артё-ё-ём, — плаксивый голос. — Опять меня обижаешь.

— Я б тебя еще и отшлепал, но твоей кормы под рукой нет. Чего хотела?

— Умалат связался со мной. Князь нашел поставщиков в своем княжестве. Ими оказались его четвероюродные родственники. Умалат выставил им ультиматум, но они отказались прекращать перевозки наркотика в Москву.

— Тогда пусть их уничтожит, — хмыкаю. — Какая проблема?

— Проблема в безопасности его дочери Амины. Только люди князя начали расследование, родственники пригласили девушку в гости. Вот уже вторую неделю гостит.

— Штурмом вернуть никак?

— Князь боится, что дочь сразу же устранят. Об этом заявили родственники.

— Какая-то чересчур влиятельная у Умалата родня. Безнаказанно хватает княжескую дочь в заложники, а вернуть свое назад князь тушуется. Откуда у них столько сил и смелости?

— Они являются шамхалами, бывшими правителями территории княжества. Дагестанский народ их поддерживает, но официальным валией Дагестана с прошлого столетия является назначенный императором князь Тарковский. Шамхалы хоть и потеряли титул валии, еще имеют порядочно власти.

— Бардак, короче, — делаю вывод. — Князь никакой не князь, а матное слово. Готовь свой самолет, пернатая. Вылетаем сейчас же в Махачкалу. Раз Умалат зассал перед кузенами, сами всё решим.

— А почему в Махачкалу? — удивляется Сербина. — Столица княжества — Темир-Хан-Шура.

Ох, перепутал геополитику своего мира с местной бояровской.

— Да? Значит, летим в эту Шкуру. Встретимся в Шереметьево.

— Зачем? — опять недоумевает пернатая. — Аэропорт же на Ходынке.

Да что же такое! Опять промахнулся.

— Да, там.

Кладу трубку и вижу, что Алла уже проснулась. Лицо грустненькое, в глазах понимание. Всё слышала княжна, догадалась, что сейчас помчусь на разборки на юг страны.

— Будь осторожен, — просит.

Я встаю и оглаживаю пальцами соленую дорожку на ее щеке. Она берет мою руку и опускает ниже — к нежному полушарию своей груди. Пробует удержать в сладком плену своего тела. Но любовь женщин — для меня лишь краткий отдых, а не цель.

— «Осторожен» — глупое, никчемное слово, — произношу, укрывая ее наготу. — Хорошая жена должна давать мужу совсем другое напутствие. Сама догадаешься?

Пока она хмурит брови в задумчивости, глажу ее живот. Наконец лицо княжны охватывает свет озарения.

— Победи!

— Умница, — целую в щеку.

* * *

— Княжна? — удивленно хлопает глазами София, спустившись в гостиную. — Не ожидала так скоро вас увидеть.

Алле уже подали чай, но к чашке девушка не притронулась. Сидела тревожная, как на иголках.

— Я пошла против любимого, и он простил меня, — легкая дрожь слышится в голосе княжны. — Я не до конца понимаю, в каких отношениях состоите вы с Бесом, спросить его не было возможности, но вижу, что вы важны ему. Он ходит вместе с вами на официальные мероприятия, прилюдно обнимает вас… — щеки княжны розовеют. — Он живет в вашем доме.

— Позвольте вопрос, — с дежурной улыбкой княгиня располагается в кресле напротив. — Ваш голос дрожит ведь вовсе не от неловкости? Вы все еще ненавидите меня?

Алла встречает ее взгляд и, подумав, кивает.

— Врать не буду. Но это пройдет. У нас нет другого выхода, кроме как объединиться, чтобы уберечь Беса.

— Уберечь? От чего? — впервые теряется княгиня. Мысль, что полубога способны уберечь две женщины, едва не смешит Софию.