Бесславные ублюдки, бешеные псы. Вселенная Квентина Тарантино

Но почему Тарантино рисковал? Несмотря на то что его репутации культового режиссера вряд ли уже может что-то повредить или могло повредить на момент выхода «Бесславных ублюдков», все-таки «военное кино» — не тот жанр, к которому тяготеют культисты. Если сильно напрячься, сложно вспомнить много фильмов о войне, которые имели бы однозначно культовый статус. Даже американские картины, посвященные Вьетнамской войне или послевоенному «вьетнамскому синдрому», скорее числятся в разряде проблемных фильмов, то есть тех, которые имеют социальную значимость. «Охотник на оленей» (1978) Майкла Чимино, «Апокалипсис сегодня» (1979) Фрэнсиса Форда Копполы, «Таксист» (1976) Мартина Скорсезе, «Цельнометаллическая оболочка» (1987) Стэнли Кубрика, «Взвод» (1986) и «Рожденный четвертого июля» (1989) Оливера Стоуна, «Военные потери» (1989) Брайана Де Пальмы и чуть менее известный, но столь же важный, сколь все перечисленные выше фильм «Гости» (1972) Элиа Казана. Хотя есть и такие картины, как «Рэмбо: первая кровь» (1982) Теда Котчеффа или трилогия «Без вести пропавшие», которую снимали Джозеф Зито, Лэнс Хул и Аарон Норрис (1984, 1985, 1988). Их можно назвать скорее эксплуатационными и в некотором отношении близкими к культовому кино, но переосмыслять их время еще не пришло. Имеется в виду переосмыслять в рамках метакинематографа, а не в контексте продолжений: последний фильм о Рэмбо вышел не так давно. Те же из военных фильмов, которые относятся к эксплуатационному кинематографу, если и становятся культовыми, то только среди незначительного числа зрителей. Даже такая картина, как «Контузия» (1984), все равно считается minor cult. И опять же речь в этом кино идет про Вьетнам.

Есть сложные фильмы типа «Грязная дюжина» (1967), «Паттон» (1970), «Бегство к Афине» (1978), «Большая красная единица» (1980), на многие из которых ссылается Тарантино, как на тех же итальянских «Бесславных ублюдков» (1978) и др. Однако они считаются скорее забытой классикой, нежели актуальными картинами. Конечно, Тарантино обыгрывает именно это кино, но опять же это очень специфический жанр — не вполне для культового зрителя, который имеет тягу к хоррору, научной фантастике, восточным единоборствам и т. д. Например, когда в дилогии «Убить Билла» Тарантино воздавал дань уважения японскому экшену, восточным единоборствам, гонконгскому кинематографу и т. д., это было оправданно: именно эти категории кинематографа считаются благодатными для культистов. На что рассчитывал Тарантино в случае «Бесславных ублюдков»? На то, что благодаря своему авторитету обратит внимание зрителей на забытые ленты? Или же он понимал, что сможет из такого материала создать что-то качественное?

Правда заключается в том, что Тарантино сделал фильм, который лишь казался военным. Одним словом, «Бесславные ублюдки» — практически не про войну. Своеобразие картины в том, что ее жанр фактически неопределим. Это одновременно «шпионский фильм», «комедия», «спагетти-вестерн», «драма» и еще много чего. Все это закавычено потому, что Тарантино играет со всеми жанрами, сплавливая в единую субстанцию то, что на первый взгляд, казалось бы, невозможно соединить. И если было бы необходимо как-то жанрово описать «Бесславных ублюдков» одним словом, то это был бы субжанр научной фантастики «альтернативная история». А здесь мы как раз вступаем на почву культового кино — такие вещи очень любят и ценят «гики».

И все-таки мы должны сказать о главном. «Бесславные ублюдки» одновременно про войну и не про войну. На самом деле Тарантино должен был сделать что-то подобное, потому что каждый режиссер, которого принято называть великим, так или иначе пробует сказать о войне что-то свое. Как правило, это либо война во Вьетнаме, либо Вторая мировая война. Кроме упомянутого Михаэля Ханеке, например, это Стэнли Кубрик, который посвятил войне два фильма — Первой мировой («Тропы славы» (1957)) и Вьетнаму (уже названная «Цельнометаллическая оболочка» (1987)). Другие авторы снимают фильмы о Холокосте. Это «Список Шиндлера» (1993) Стивена Спилберга, «Жизнь прекрасна» (1997) Роберто Бениньи, «Пианист» (2002) Романа Полански, а из недавних примеров — «Помнить» (2015) Атома Эгояна. Надо сказать, что прежде всего американцы очень чувствительны к фильмам о Холокосте. Так, отмечает Тодд Херцог, американские критики в своем большинстве осудили «Бесславных ублюдков» не просто за «антиисторичность», но за репрезентацию Холокоста, в то время как немецкие критики и зрители были восхищены увиденным[300]. Хотя очевидно, что условно Холокост в «Бесславных ублюдках» — не главная тема.