Бесследно исчезнувшая

Кристина Лерберг на несколько секунд закрыла лицо руками, потом выпрямилась и вызывающе посмотрела на Нину:

– Мы все стараемся изо всех сил.

Она восприняла последний вопрос как критику. Нина попыталась сохранить нейтральное выражение лица и не разозлиться.

– Ты уверена, что Норе никто не помогал по дому?

– Абсолютно, – сказала Кристина. – Ингемар никогда не позволил бы этого. Мне тоже никто не помогает с уборкой, с какой стати? Это же привилегия – иметь дом, и очень приятно самому о нем заботиться.

Она подняла свой бокал с вином, но лишь пригубила. Нина перевернула листок в блокноте.

– Дети, следовательно, проводят у тебя достаточно много времени, – констатировала она. – Чем они обычно занимаются, когда находятся здесь? Они любят рисовать?

Кристина кивнула:

– О да, особенно Исак. Он по-настоящему талантлив.

– Не могла бы я взглянуть на его рисунки?

Женщина удивленно посмотрела на Нину:

– Зачем?

– Ты, наверное, не хранишь их.

Кристина торопливо поднялась.

– Само собой, храню, – сказала она и покинула кухню решительным шагом.

Нина последовала за ней к ведущему в направлении спален темному коридору.

В конце в комнате слева находились кроватка для новорожденных и двухъярусная кровать. В ее меблировку также входил стоявший посередине комплект маленькой детской мебели из покрашенного в красный цвет дерева и приютившийся у окна старый письменный стол с ящиками и закрытой листом пластика столешницей.

– Что ты хочешь увидеть? Последние рисунки Исака?

– А также его мелки, – сказала Нина.

Кристина подошла к письменному столу и выдвинула верхний ящик. Она достала оттуда коробку с мелками, тонкую стопку ярких цветных рисунков и положила все на стол. Нина взяла коробку, Winson & Newton oilbars, пятьдесят миллиметров.

– Мелки покупала ты или Нора?

Кристина посмотрела в сторону кроватки для новорожденных:

– Я.

Нина положила на стол коробку и взяла верхний рисунок. На нем были изображены трое детей и маленький ангел. Кристина встала рядом с Ниной и улыбнулась едва заметно.

– Он невероятный фантазер, постоянно болтает, когда рисует. Это он, его брат и сестра и их ангел-хранитель. – Она потянулась за другим рисунком. – Это я, – сказала Кристина и показала на улыбающуюся фигурку в костюме и туфлях на каблуках.

– Ангел-хранитель, – повторила Нина и взяла предыдущую картинку. – Кто это?

Кристина улыбнулась чуть шире:

– Исак сильно и искренне верит в Бога, хотя еще маленький, и у него, брата и сестры есть собственный ангел, он говорит, что ангел охраняет их, когда они спят.

– Он обычно забирает рисунки домой?

Глаза женщины наполнились слезами.

– Он очень хочет заслужить похвалу мамы и всегда берет домой подарки для нее.

Нина кивнула и осторожно улыбнулась Кристине Лерберг:

– Спасибо, что ты нашла время для меня. – Она показала на рисунок в своей руке. – Могу я оставить его у себя?

Оказавшись в своем автомобиле, Нина с помощью телефона нашла через Гугл Winston & Newton oilbars. Потом бросила последний взгляд на коричневый кирпичный дом. Кристина Лерберг двигалась за занавесками кухонного окна. Нина завела мотор и тронула машину с места.

Она как раз успела выехать на ведущую к Стокгольму автостраду, когда зазвонил ее мобильник. Нина сунула наушник в ухо. Это был комиссар.

– Как у тебя дела? – спросил он.

Нина держала руль двумя руками и смотрела прямо вперед.

– Детский рисунок, который нашли у жертвы из Крок-трескена, возможно, был нарисован дома у Кристины Лерберг, – сообщила она. – Материал, во всяком случае, сходится. Она купила мелки на основе масляных красок очень высокого качества, точно как констатировали эксперты в случае с рисунком, обнаруженным на месте преступления. В интернет-магазине они стоят семьсот крон за комплект из двадцати штук…

– Ого, – сказал комиссар. – У тебя есть что-нибудь для сравнения?

– Ну да, – подтвердила она.

– Какие-то еще новости? – спросил комиссар.

– Нора обманывала свою золовку, говоря, что ходит в Сёдерскую больницу на стимулирующее тестирование щитовидки раз в месяц.

– Обманывала?

– Нет такой процедуры. Есть нечто подобное под названием ТРГ-стимулирующий тест, который косвенно имеет отношение к щитовидной железе, но это вовсе не процедура, и он не выполняется регулярно… Нора якобы очередной раз проходила его в прошлую пятницу.

– Тогда она на день летала в Цюрих, – сказал комиссар. – Очень интересно. Но у меня к тебе другое дело, из-за него я, собственно, и звоню. Ты знаешь Аннику Бенгт зон из «Квельспрессен», не так ли?

Нина крепче вцепилась в руль.

Ну да, именно так обстояло дело.

– Я хочу, чтобы ты позвонила ей. У нее есть интересная информация относительно одного случая двадцатилетней давности, на которую, пожалуй, стоит взглянуть повнимательнее.

У Нины похолодело в груди: что она сделала не так? Почему ее отстраняют от истории с бывшим политиком? Волна разочарования захлестнула ее, она даже закашлялась. Ничего не поделаешь, не она руководила работой и распределяла ее.

– Кому я должна передать Лерберга? – спросила она коротко.

Шеф рассмеялся на другом конце линии.