Бессмертная (СИ)

Клаус и представить себе не мог, на что обрёк её, когда оставил одну в закрытом помещении. Кэролайн терпеть не могла оставаться в одном и том же месте подолгу: сказывались годы, когда она спала в ненавистном ей гробу. Она засыпала всегда дольше остальных членов семьи, и можно даже сказать — дремала, не погружаясь в глубокий сон. Возможно, Винсент был прав, утверждая, что ей и вовсе не нужен сон, дабы поддерживать силы.

Злость закипала в ней всё сильнее, и Кэролайн начала с полного разгрома комнаты. В первую очередь полетели в окна стулья, но даже разбив их, она не смогла высунуться наружу. Проходящие мимо по улице люди с удивлением поднимали головы, но наверняка её не видели и не слышали, а люди Клауса заставляли зевак проходить мимо и не задерживаться.

Как бы усердно она ни старалась, но ни одну стену в комнате Кэролайн не смогла не то что разбить, но даже повредить. Проклятие! Как же она презирала магию. Всего один раз за вечность она оказывалась в подобной ситуации, но никак не могла подумать, что он не то что вообще додумается, а найдёт именно нужное заклинание, чтобы заточить её. Что угодно, но только не это!

Это бесило невероятно, и вообще, Кэролайн давно уже не испытывала таких чувств: невероятная страсть и притяжение, ревность, а сейчас презрение к нему. И потом, его «шедевр» и вторжение в её сон, а теперь ещё и это, было уже перебором. Тут не до развлечений и нужно что-нибудь предпринимать немедленно. Кэролайн не желала надолго здесь задерживаться, и, как ни крути, был всего лишь один-единственный выход из этой комнаты, который совсем не желала использовать.

Любимое платье порвалось по швам, и она, недолго думая, раздражённо стянула его с себя, оставаясь в одном белье. На босоножках каблуки, естественно, тоже сломались, и она скинула их, отправляя одну из них в разбитое окно. Немного успокоившись, возможно от того, что в комнате было уже нечего громить, Кэролайн осмотрелась. Невредимыми остались лишь кровать и картина. И почему? Она было направилась к картине, но остановилась, поняв, что не желает её трогать. Странно, но она уже начинала не удивляться всему этому.

Заметив валяющиеся на полу вещи подле разбитого в щепки шкафа, она осторожно пошла к ним. Осколки, по-видимому, разбитой вазы впились в ступни, но ей совсем было сейчас не больно, утешало то, что эта ваза была старинной, и Клаусу будет, несомненно, жалко лишиться такого антиквариата.

Она выбрала себе тёмную хенли и натянула поверх белья. В ноздри сразу ударил терпкий запах его одеколона и естественный мужской, ни с чьим не сравнимый. Кэролайн хотела было стянуть её с себя и выкинуть в то же окно, но не смогла, продолжая вдыхать его в себя. Да он сделал её уже почти наркозависимой, если такое возможно при её-то сущности вампира!

Увидев одну из уцелевших бутылок с алкоголем на полу, что стояли в ряд на столике ранее, Кэролайн так же осторожно прошла в другой конец комнаты и, схватив её, направилась к кровати, прихрамывая, так как её раны были набиты острыми стёклышками, и, по-видимому, она не одну вазу разбила в приступе ярости. Кэролайн уселась поудобнее и начала вытягивать стёкла, шипя от боли, раны тут же затягивались, но если бы вот так затягивались душевные.

— Я не люблю, когда трогают мои вещи, тем более, когда их уничтожают, — услышала она спокойный голос Клауса, но решила не реагировать и заняться второй ступнёй, опустив на пол уже здоровую ногу и задрав вторую, Кэролайн невозмутимо продолжала своё занятие, ничуть не стесняясь того, что хенли не настолько длинная и открывает сейчас многое для него, но она сидела боком к нему, да и потом, ей было сейчас всё равно. — По-видимому, твой «восхитительный» всплеск ярости прошёл, и я решил спокойно поговорить с тобой, если такое возможно.

Кэролайн не отвечала ему, пока не закончила с ногой, отряхнув ступни, она забралась на кровать, взбила подушки и села, поджав под себя ноги, не забыв при этом прихватить с собой полупустую бутылку. Также не обращая на него никакого внимания, она открыла её и принюхалась:

— Виски… прекрасно, то, что нужно. — Сделав несколько глотков, она наконец посмотрела на него. Он стоял, опёршись плечом о косяк двери, с таким же невозмутимым видом, как и у неё, как будто ничего не произошло за эти несколько часов. — Могу снять твою вещь, если тебя это успокоит.

— Не стоит, тебе понадобятся вещи, пока ты будешь находиться в этом беспорядке, кстати, его никто убирать не будет, — едко заметил Клаус.

— Я тебе не служанка, зайди и сам прибери, ведь по твоей вине это произошло, — ядовито улыбнулась ему Кэролайн, делая ещё несколько глотков. — Я тут не задержусь. И поверь, когда прошёл мой гнев, теперь буду придумывать тебе невообразимые пытки и мучения, когда выберусь отсюда, наверное, сложно было найти нужное заклинание.

— Женевьев на славу постаралась, но мне помог один мой знакомый. В своём деле он хороший специалист, как видишь.