Бессмертники — цветы вечности

— Пикриновая кислота! Бомба! Вот так-то, господа Кадомцевы, словил же я вас, наконец! Теперь уж не отопретесь, не выкрутитесь, как бы ни старались. Однако что такое эта самая пикриновая кислота?

Ответ на этот вопрос содержался в следующей бумаге:

«Пикриновая кислота… кристаллы горького вкуса, плохо растворяются в холодной воде, хорошо — в горячей, сильно взрывчаты. Употребляется пикриновая кислота для снаряжения бомб в плавленном виде и тогда называется  м е л и н и т о м. Для взрыва пикриновой кислоты необходим запал из сухого прессованного пироксилина или динамита и пистона с гремучей ртутью. При взрыве пикриновая кислота обладает большой разрушающей силой…»

Леонтьев ликовал. Что бы там Кадомцевы теперь ни говорили, как бы ни изворачивались, а с пикриновой кислотой они дело имели. И плавили, и бомбы начиняли — это определенно!

Что из этого следует?

Порывшись у себя в столе, он извлек из ящика длинный список — всех замеченных в близких отношениях с Михаилом Кадомцевым и решительно заработал карандашом.

— Федор Новоселов, Григорий Миславский, Владимир Алексеев, Андрей Плотников, Игнатий Мыльников, Николай Сукеник, Борис Нимвицкий, Василий Архангельский…

Леонтьев насчитал сорок пять человек.

Стало быть, сорок пять ордеров: двадцать — на обыск и двадцать пять — на арест. Вот так-то, господа революционеры. Поговорим?

Созвонившись с прокурором и заручившись его поддержкой, он положил список в папку и бодро направился к полковнику. Тот внимательно выслушал его, еще более внимательно прочел акты экспертизы гипсовой формы, справку о пикриновой кислоте, список подозреваемых боевиков и, удовлетворенно кивнув, проговорил:

— Действуйте, ротмистр. И не забудьте подготовить доклад в Департамент полиции по поводу ликвидации уфимской боевой дружины большевиков. Там ждут.

«За себя хлопочет, перед начальством обелиться старается, — неприязненно подумал, собирая свои бумаги, Леонтьев. — Оно и понятно: представили к генералу, а тут такая конфузия. Ничего, однако, будет Яковлев генералом! Нашими трудами будет…»

— Идите, идите, Иван Алексеевич. Сегодня я вами доволен, голубчик, — усмехнулся полковник.

— Рад стараться! — щелкнул каблуками вспыхнувший ротмистр и четким бодрым шагом покинул кабинет начальства.

К себе он возвращался как на крыльях. На ходу извлек из кармашка часы, — сейчас ему должны позвонить об аресте  т о г о  человека. И пусть на нем мундир офицера, он посидит-таки у него в каталажке, пожрет арестантской похлебки, а там, глядишь, и расскажет, откуда у него такой интерес к Демскому переезду.

Однако едва Леонтьев вошел и расположился за столом, появился дежурный.

— Господин ротмистр, вас к господину полковнику! Немедленно!

Леонтьев чертыхнулся и заспешил обратно. То, что ему вскоре пришлось увидеть в приемной полковника Яковлева, обескуражило и потрясло. Еще несколько минут назад здесь было пусто, сейчас же вся просторная приемная была полна народу. Празднично разодетые, чем-то взбудораженные люди плотно окружили начальника губернской жандармерии и едва не висли на его груди. В невообразимом гвалте ничего нельзя было понять. О чем галдят эти расфранченные мужчины? О ком причитают эти разодетые, как на свадьбу, женщины? Чего хотят или чего не хотят? Как оказались здесь?..

Всю свою последующую жизнь ротмистр Леонтьев будет вспоминать этот день, самый черный и позорный день в своей службе. Как потом выяснилось, именно на этот день один из офицеров Уфимского губернского воинского присутствия имел несчастье назначить торжество по случаю своей долгожданной женитьбы. Свадьба была в самом разгаре, когда в дом ворвалась полиция и, действуя сообразно полученным инструкциям, скрутила руки молодоженам и увезла их в тюрьму. Хуже того, семья этого офицера находилась в самых дружеских отношениях с семьей полковника Яковлева, и сам этот офицер, конечно же, никакого отношения ни к большевикам, ни к ограбленным поездам не имел.

Что делалось с полковником, когда он увидел вернувшегося ротмистра! И что делалось с ротмистром, когда он понял, какого дурака свалял!.. Ни тот, ни другой передать словами этого не могли.

…И все-таки другие намеченные ранее обыски и аресты в эту ночь состоялись.

Глава девятая