Бессмертные

Он вышел в коридор, туда, где на стене висел небольшой видеофон — с маленьким экранчиком и очень ограниченным числом функций. Впрочем, память аппарата была рассчитана более чем на сотню номеров, ликвидатору и этого было много. Использовать все его возможности он так и не научился, а помнил всего три телефона. Друзей у него почти не было, а тем, что были, он звонил очень редко. Но уж номер отца-то у него был в любом видеофоне любой квартиры или ухоронки. Он нажал кнопку «1», и аппарат принялся набирать номер.

Экран сразу засветился. Мэльдор взглянул на Мэлокайна и радостно воскликнул:

— А-а! Мэл! Привет! Вот так, вспомнил наконец о старом отце. Где тебя носило? Ты бы позванивал все-таки, а? Полгода твою физиономию не видел, уж не знал, что и думать. Даже у Блюстителей справлялся.

— Им-то откуда знать, где я?

— Кому и знать, как не им? И не где ты, а что с тобой — вот это меня интересовало. Кошмар, даже на свою свадьбу не смог тебя пригласить.

— Я бегал от одного Таронта. От того самого, у которого ликвидировал сына.

Лицо Мэльдора напряглось, и на нем вновь проявилось выражение, напоминающее о собаке, которая взяла след.

— Ну а теперь что?

— Теперь все в порядке.

— Ты его убил?

— Нет. Подружился.

— Ну ты даешь. — Мортимер-отец вздохнул с явным облегчением.

— А на ком ты женился? — спохватился Мэлокайн. — И давно?

Недавно. Всего-то полгода назад. И женился я на твоей матери, — улыбнулся Мэльдор. Но, не увидев ответной улыбки, сразу посерьезнел. — Ладно, Мэл, что было, то прошло. Человек в своей жизни часто делает ошибки, в которых потом раскаивается.

— Ты хочешь сказать, что она раскаивается? — деланно удивился Мэлокайн. — Ответь-ка мне — сколько раз за эти полгода она поинтересовалась мной?

— Она интересовалась.

— Врешь. По глазам вижу.

— Мэл. — Голос отца вдруг стал очень усталым. — Поверь мне. Интересовалась. Я, конечно, не стал ей говорить, что ты пропал. И о том, что, скорей всего, не захочешь с ней увидеться, тоже не стал говорить. Сказал, мол, с тобой все в порядке, ты далеко, по своим срочным ликвидаторским делам.

— Как, она знает, что я ликвидатор?

— Знает.

— И долго она плевалась, когда узнала об этом?

— Мэл! — укоризненно одернул Мэльдор. — Прекрати. Дебора совсем не чудовище и не кукушка, мать любит тебя.

— Она это искусно скрывала все эти годы.

— Ты не знаешь, в каких условиях она жила много лет. В далеком мире, на Черной стороне, фактически на положении пленницы…

— Странно, почему мне совсем ее не жалко?

— Очень печально, если это так. И я воспринимаю это как укор самому себе. Если я не мог воспитать в тебе…

— Ты не мог. И я не считаю, что ты в этом виноват, — оборвал ликвидатор. — Ладно, оставим. На эту тему можно говорить бесконечно. Я, собственно, по делу звоню. Мне нужна твоя помощь.

— Что у тебя произошло?

— Пап, ты не можешь подсказать мне какого-нибудь хорошего мага-медика, акушера-гинеколога с образованием психиатра?

Глаза Мэльдора округлились.

— Мэл, зачем тебе психиатр, да еще и гинеколог? Ликвидатор невольно покраснел.

— Да не мне. Не мне… Одной… девушке.

— Ты завел девушку? — обрадовался юрист.

— Я женился.

— Вот те раз! И мне ни слова. Давно?

— Полгода назад.

— Один-один. Я вижу, ты со мной сквитался. Но почему же, скажи на милость, ты ничего мне об этом не сказал?

— Прости. Прости, я… Видишь ли, этот брак фиктивный…

— Фиктивный брак противоречит закону, — назидательно сказал Мортимер-отец.

— Я знаю. Девушке нужно было получить гражданство Центра. Она… Понимаешь, она нездорова, ей нужна была помощь врачей. И вот я…

— Понятно. Это ей нужен психиатр-гинеколог?

— Да. Ей.

— А что будет потом, когда она выздоровеет? Разведетесь?

Мэлокайн на миг отвел глаза — он, пожалуй, впервые задумался об этом. Он приведет девушку в божеский вид, и она, вылечившись от своего психического недуга, может совсем иначе взглянуть на него, понять, что он — не слишком завидная партия, наоборот, осознает, что в глазах обывателей он просто-напросто убийца и жить с ним опасно, да и внешние данные… Что в нем есть такого, чтоб удержать при себе такую воздушную красавицу? Ну и пусть. Пусть уйдет. Пусть выйдет замуж за хорошего человека и будет счастлива. Лишь бы только с ней все было хорошо.

— Не знаю, — ответил он. — Наверное. Решение будет зависеть только от нее. Как она скажет, так и будет. Честно говоря, я бы предпочел, чтоб фиктивный брак превратился в настоящий.

— Фактический, — автоматически поправил юрист. Он понимающе улыбнулся. Уж Мэльдор-то, чья профессия требовала от него особой проницательности, видел сына насквозь. — Что ж, если у тебя такое намерение, то ваш брак уже нельзя считать фиктивным. В любом случае признать его таковым вряд ли удастся, особенно если девушка не станет настаивать на этом. Как она к тебе относится?

— Она… Сложно сказать. Ты понимаешь, она ведь не в себе. Она до конца не отдает себе отчета в происходящем. И не представляю, как себя поведет, когда лечение будет закончено и психика ее… скажем так, придет в равновесие.