Бессмертные витязи. Евпатий Коловрат

Витязь бы и не поверил в подобное! Он и пятерых враз мог скрутить, а тут такое! Коловрату даже жарко стало, от того, что оказывется и его силищи бывает маловато! Парнишка превернулся на спину, и пытался пнуть ногами спасителя, да тягаться с витязем всё же не смог. Евпатий быстро скрутил руки и ноги верёвкой, и поташил обратно, к трюму. Плененный рычал, и пытался теперь укусить за руку, шапка сетела с его головы.

Бессмертный тут просто обомлел, увидев рыжую косу бедной Красы! Вот уж беда так беда! Да печалится времени не было, и он, в открытый проём подал извивающееся тело. Артельщики приняли страждущую, а витязь закрыл люк.

Переставляя руки вдоль борта, что бы не упасть, Коловрат возвращался к корме. Море, словно желая остудить пыл витязя, обдало его солёными брызгами, залив с ног до головы.

– Уходить отсюда надо! И повстрее! – глухо проворчал кормщик.

Коловрат кивнул, и один принялся ворочать веслами. Киржа кормщил хорошо, так что ладья стала выбираться из гиблого места. Ветер пока не прекращался, как и дождь, слышался только мерный плеск воды, когда перо весоа опускалось в море. Евпатий работал быстро, так что легко сразу заменил восьмерых гребцов, никак не менее.

Богатырь больше не слышал страшного звука в голове, и подал знак Кирже. Тот кивнул, и принялся выковыривать из ушей заглушки. А за ним и Сутей.

– Ох, и силён ты Евпатий! Не видывал я такого! – крикнул кормщик, – и мерекающего остановил, и Зова ослушался!

– Повезло просто, – хланокровно заметил витязь, не выпуская весла из рук.

Но тут Сутей ударил в било, и артельщики высыпали на палубу, и все взялись грести. Ладья просто полетела по глади притихшего моря. Так, спины весельщиков моглано сгибались и разгибались, делая тяжелую работу.

– Ну всё! Весла из уключин долой! Парус ставьте!

И опять понялся крепкий парус из доброго полотна! Евпатий, как жил в этих местах, аидывал лишь паруса из моржовых шкур. Так те и веса были немалого. А этот, конечно, куда легче, как уже оценил Бессмертный.

К нему подошёл Стимуд, и ненавязчиво так, кашлянул. Посмотрел с хитрецой на витязя, и произнёс:

– Так это… В трюме… На лавке, честь по чести. Спит. Спустился бы, успокоил…

Киржа-то будто всё видел и слышал, кивнул новому артельщику, разрешая уйти с палубы. Евпатий, поспешно, сделал несколько шагов, и полняв люк, спустися в трюм. Здесь горел масяный светильник, качавшийся на крюке, разгоняя мрак. Собственно, некоторый уют здесь был – стояла железная печь. На лавке, правда, с войдочным одеялом под головой, лежала связанная Краса, испуганно таращившаяся на вошедшего.

– Да как я здесь? А отчего связанная! – возмутилась она, – как оказалась?

– Да ничего такого. Просто был шторм, кинулась всем помогать. Вот и Киржа приказал…

– Ох ты… Как нехорошо вышло… – и она отчаянно покраснела, – как теперь же?

– Да кормщик не в обиде. Тем более, артель станет скоро сети закидывать, а как рыба пойдёт, каждые руки будут нужны, улов полосовать да в бочки укладывать.

– Я умею, – уже обрадованно заговорила девушка, и краснота сошла с её лица, – развяжешь?

Евпатий кивнул, сняв сначала петлю с её ног, а затем освободил руки. Припомнил, как эти нежные пальцы чуть не выдрали кусок войлока из рукава его куртки наверное, с мясом плеча. И сейчас ещё оно побаливало. Но, сейчас Краса лишь нежно улыбалась, сидя на лавке.И что бы успокоить суженную, витязь поцеловал её.

В Гандвике

Вытягивать сеть, полную рыбы на палубу- тоже дело нелегкое. Это не в Ионическом море быть морским старателем. Пальцы от холода сводило немилосердно. Ячеи скользили в руках, улов, сверкая чешуёй, сыпался на палубу, где два артельшика деревянными лопатами мигом клали бившуся рыбу в деревянные корыта. Затем ножовшики полосовали улов, выкладывая рыбье мясо в глиняные корчаги, пересыпая их солью. Уже четыре десятка громадных ёмкостей заняли своё место в трюме. Ну а внутренности были засолены, а головы и хвосты пошли на корм жадным касаткам, почуявшим добычу. Даже чешую собрали, штука хорошая для приготовления клея.

Мокро, и очень, на палубе ладьи, но дело было привычное. Но Киржа был рад, богатая ловля вышла в эти дни. Оставили себе немного и свежей рыбы, себе на прокорм. Артельщики смывали чешую и рыбью кровь с палубы, затем и мочалом драили руки, используя и щёлок, избавляясь от назойливого запаха.

Краса старалась больше всех, и верно, девица куда как ловкая оказалась, прямо рукодельная. Пока суть да дело, мимо ладьи прошли два рыбачьих челна. С одного закричали:

– Привет артельщикам, Киржа!

– И тебе привет, Инул! Кто там с тобой, на вёслах?

– Так Зван да Траско, весельщиками!

– Сети, веселей бросайте, рыбы много! – крикнул Сутей, – ну а мы в Гандвик пойдём!

– Счастливо! – и Инул поднял руку, приветствуя знакомцев.