Бессмертные витязи. Евпатий Коловрат

Помнил кормщик, как меречение напало на девицу. А кого раз задела эта напасть, так уж не отпускает, это помор знал твёрдо. А уж настанет ночь полярная, да учнут сполохи на небе озоровать, то уж точно опять недуг вернётся. А на юге, здоровой будет, хворь эта мимо неё пройдёт.

– Струг через три дня вверх по реке пойдёт, – рассказал Стимуд, – поживите у нас. Места хватит. И всё веселее будет .

Отказываться было глупо, и хотя не желал витязь обременять товарища, но согласился.

– Спасибо, – кратко ответил он.

Стимуд только кивнул, и трое пошли на одну из трёх улиц Гандвика. Коловрат шёл по толстым доскам мостовой, под деревом захлюпала летняя грязь. Места такие, что три ня из семи моросил дождь, а небо редко радовало лучом солнца. Хотя, на Матке жить-то ещё тяжелее, там снег только в мае сходит, а уж ветер какой! Здесь-то куда легче. Пытался вспомнить, как было здесь в прежние времена. Но вот, мимо них пробежали ребятишки с деревянными лошадками, а на завалинке забавные девчушки возились с куклами. Ну, почти всё, как и раньше. Одежда, немного другая, да, люди будто ростом поменьше стали. Непривычно смотреть на всё как-то. Но запах примерно тот же, что и был, старым сеном пахло. Замычала корова, и словно ей в помощь, подала голос и другая. Собак тоже меньше не стало, они почуяли чужих, и стали здороваться, по- своему, по- собачьи, оглашая улицу лаем.

– Недалеко постоялый двор Ярика, самый большой в городе, – заметил Стимуд, оглянувшись на гостей, – купцы там и останавливаются. Не наши, с верховьев, а новгородские. А мы вот, пришли!

Большая усадьба за высоким забором. Тын, выкрашенный извёсткой, что бы дерево не гнило. Всё, обычно и привычно. Открыл Стимуд незапертую калитку, украшенную резьбой, дернув за кольцо. С лаем подлетела собака, и коснулась носом руки хозяина.

– Ты Полкан, их не трогай, это гости к нам пожаловали, – объяснял мореход лобастому псу, поднявшему голову и стоявшему рядом.

Страж на четырёх лапах слушал, высунув красный язык, будто всё понимал, Наконец, пёс подошёл, обнюхал Красу и Евпатия, махнул хвостом и присел.

– Всё. Теперь вы для него за своих, – объяснил Стимуд. – Пойдёмте в дом.

Перед ними стояло обычное строение для Севера, в два этажа. Внизу, подклеть с кухней и закутками для хранения там добра разного, а жили хозяева на втором.

Только поднялись, как тут же оказались в гуще событий. Женщина, с убранными под платок волосами, поклонилась, здороваясь с супругом. Затем Стимуд сам поклонился жене, и старикам, видно , родителям.

– Вот я и вернулся, Мила. А это гости, Краса да Евпатий, поживут у нас три дня. С Матки они, в Серпонов добираются. Помочь надо.

– Баня-то горячая, надо усталость смыть по обычаю, – напомнила женщина, – уж сначала девица, вы потом. А после и за стол вместе сядем, обедать.

В бане- то хорошо, пар горячий… А уж как давно, Евпатий не сижавал на полке, под горячим духовитым паром! Ну, на Матке, то конечно, так там баня, а это прямо Баня! Совсем другое дело!

Нет, оно конечно, бывал витязь и банях Афин и Дельф. Сияющий мрамор, прямо с потолка горячая вода льётся, не надо шайками да ковшиками поливаться. Даже скамьи каменные с подогревом, горячие, как и пол беломраморный. Да здесь, не хуже, право слово! Да ещё и с березовым веничком, так и получше будет! И дышалось как хорошо, хвоей пахло. Посидели в предбаннике, квасу выпили .

Наконец, сидели за столом, все вместе. Четверо детей Стимуда, трое девчонок, и старший сын чинно сидели, ложками отдавали честь щам с крошевом из копчёной рыбы. Хлеб был куда как хорош, ржаной, духовитый. Давно такого Евпатий не едал. Уж почитай, как три тысячи лет, не меньше. В Элладе пшеничный хлеб или ячменный, так ячменный чаще. Да и на Арконе или в походах так же всё было. После подала хозяйка рыбные ржаные пироги, так словно витязь домой попал, к матушке. Да когда это было....

Детишки поели, принялись играть в углу. Рядом присели на скамеечку старик со старушкой, помогая внучатам. Только вот, и тот и лругой, кашляли сильно. Краса встала и подошла к пожилым людям, и тихо заговорила с ними. Девушка кивнула, и пошла к их вещам, достала из сундука травы сухие, и занялась важным делом,

– Чего закручинился, Евпатий? – заметил хозяин дома, – не по вкусу угощение? А ли пироги наши плохие?

– Лучше и не бывает,– не соврал богатырь, – так, свой дом вспомнился. Давно не был.

– Ничего, за четыре дня дойдёте до Серпонова. Путь привычный, дорога не длинная. Поживёте у нас. А пока отдохнёте. Что может случится?

***

Да отчего- то случилось. И в первую же ночь. Такое, чего и не ждали.

Постелила Мила Евпатию на лавке в горнице, принесла матрас, набитый хорошим сеном, да и подушку такую же. Войлочное одеяло имелось своё.

– Ну вот, всё и готово. Хорошего сна! – пожелала хорошего женщина, и ушла.