Бессмертный эшелон

– Я не знаю пока, необходимо выработать план, выманить Шоллера и его головорезов. Я уверен, что у нас обязательно получится, если вы мне поверите. Я готов, готов искупить свою вину.

Немец снова начал от волнения захлебываться, но тут с грохотом распахнулась дверь. На крыльцо вылетел красный от злости Еременко, следом за ним шагал бледный генерал. Перед тем как сесть в машину, комполка повернулся к Соколову и отчеканил:

– Не подведи меня, парень!

Как только машина полкового генерала зафырчала по разбитой дороге, усеянной после бомбежки выбоинами, Еременко резко развернулся к молодому лейтенанту и процедил сквозь зубы:

– У тебя двое суток, два танка Т-34 и этот, – он кивнул в сторону Дорвельца, – помощничек. Если не ликвидируешь эсэсовцев в срок, то пойдешь обратно в командиры танкового отделения, я лично рапорт напишу. Выполнять приказ!

– Есть! – выкрикнул Алексей, стараясь не показать, как огорчен боевой задачей.

Невыполнимо трудной задачей, потому что атаковать он не боялся даже группу «тигров» с мертвыми голова на бортах. Но совсем не понимал, как же ему найти очередную позицию резерва СС, ведь противник постоянно меняет место расположения, по нескольку раз за ночь передислоцируясь от одной важной магистрали к другой. Раздосадованный поворотом событий, Соколов зашагал к старой парикмахерской, где разместилась его рота и экипаж командирского танка. Голова гудела от мыслей, как ему обнаружить очередную позицию, с которой нанесет удар подразделение Шоллера, ведь действовать придется на территории в десятки километров. И это всего с двумя Т-34. Позади, отстав на полшага, торопился радостный Дорвельц.

В импровизированной казарме Соколова уже ждали. Чистый, румяный командир второй роты подлетел и затряс руку Алексея:

– Здравия желаю! Младший лейтенант Белогородько, можно по-простому – Степан. А у нас уже тут танкисты прачками стали, – и он захохотал собственной шутке. Шлепнул лейтенанта ладонью по спине. – Ты не серчай, у нас по-простому в батальоне. Я твоих бойцов на помывку отправил, там ванны целые и вода горячая из труб течет! Как прибудет машина со снарядами, мои парни разгрузят. А с твоей роты сегодня дрова для костров! Ну мальчишек у тебя полно! Молоко не обсохло на губах, а туда же, на фронт, в окопы, в поле! Э-э-эх… – И тут же снова ожил, его глаза заблестели: – Это кто с тобой, фриц, что ли? Чтобы не сбежал, можем его запереть в каптерке, там дверь хорошая. А ты давай к своим отмываться от гари этой, пороховище ох едучее. О! – Ротный выставил вперед желтые пальцы с черной каймой под ногтями. – У меня уже ничем не берет, в кожу так въелось масло, порох, дизель!

– Да он не сбежит, пускай со мной идет.

И под удивленным взглядом командира роты Соколов в сопровождении немецкого офицера зашел за стенку с обломками кафельной плитки – туда, откуда доносились голоса и довольные крики.

Поначалу он остолбенел, кругом стоял влажный плотный туман из горячего пара, среди которого мелькали белые тела раздетых красноармейцев да разносились эхом довольные выкрики:

– Ух, хорошо, кипяток! Давай, Колька, еще плещи, не жалей!

– Ну парилка, как в домашней баньке.

Следующий час они плескались в потоках горячей воды, что лилась тонкой струйкой из обломков ржавых труб. Радостные, размякшие от горячей воды, с горами выстиранной формы, танкисты с удовольствием перекликались на свежем воздухе, раскидывая по обломкам забора мокрые вещи. От такого невиданного для фронта отдыха, мирного, наполненного непривычной хозяйственной суетой, у Алексея вдруг словно камень с души упал. Придумает, он обязательно найдет способ, как настигнуть неуловимые танки СС, ведь рядом с ним боевые товарищи, что стали по-настоящему родными.

Поэтому после сытного обеда, когда все бойцы ушли с топорами в лес нарубить дров для обогрева ночью, Соколов остановил Белогордько и попросил:

– А можете мне информацию узнать о нападениях группы немецких танкистов за последнюю неделю? Сегодня командир полка говорил, что больше десяти неожиданных атак было. Мне бы узнать, в каких точках местности фрицы нападали на наших. В штабе наверняка есть информация.

И тут Соколов замялся, не зная, как объяснить свое нежелание снова сталкиваться с комбатом Еременко. Но Белогородько хитро подмигнул, отчего его лицо украсилось забавными морщинами:

– Да слышал уже про ваш спор с Гордей Иванычем, весь гарнизон гудит до сих пор. Ну осерчал Гордей, не любит он выскочек и дисциплину уважает прежде всего. В жизни по-разному бывает, то на коне, то пешком. Ты нос не вешай, я до штаба прогуляюсь, с нашим писарем я из одного села, земляк мой, тоже орловский. Расскажет мне, что там за лихие танкисты у фрицев объявились.

Его земляк не заставил себя долго ждать и сам пришел уже через час. Они расположились за цирюльней и задымили козьими ножками. Штабной делопроизводитель в звании ефрейтора неторопливо перечислял: