Бессмертный воин

Бранд сердито посмотрел, но, по правде говоря, её не в чем было винить. Она лишь старалась помочь раненому и не понимала, в какой опасности находится сама. Он, ворча, поднялся на ноги и, закачавшись, извергнул проклятия. Вскоре ему удалось поймать равновесие.

— Вот. Не так уж плохо, — произнёс он, заканчивая натягивать одолженные штаны и затягивая завязки.

— Вы ужасный лгун, милорд. Думаю, я провожу вас немного, пока вы не свалились и…

— Нет!

Она отскочила назад, напуганная его горячностью.

— Я всего лишь хотела быть рядом, чтобы помочь вам, милорд.

— Нет, — повторил он. — Ты не пойдешь за мной. А крепко — накрепко запрёшь дверь и останешься тут, пока я благополучно не уберусь прочь, и если услышишь любой странный шум, весь день и носа не высунешь. Поняла?

— Нет, милорд, не поняла.

— Значит, просто прими на веру мои слова и подчинись, — он размышлял, как заставить её сделать, как он сказал. — Приказываю именем лорда Олнвика. Останешься в хижине. За мной ни шагу. Поклянись, — он сделал два шага к ней и прокричал приказ, словно находился на палубе своего корабля. — Поклянись!

Она вздрогнула, как от пощёчины, и недоуменно нахмурила тёмные брови, но кивнула.

— Клянусь, милорд. Я сделаю так, как вы говорите.

— Хорошо. — Он поспешил покинуть хижину, пока его ноги не превратились в лапы. — Как добраться до Олнвика?

— Идите по тропе, милорд. Мимо березы.

Он заметил, где тропа уходила на восток.

— Благодарю тебя за всё, что ты для меня сделала, Мейрвин из Элнвуда. Теперь запри на засов дверь. — Она помедлила, и он прорычал ей через плечо. — Держи слово, женщина.

— Да, милорд.

Ещё раз недоумённо взглянув напоследок, она закрыла дверь. Звякнул запираемый железный засов.

— Держи слово, — повторил он последний раз, достаточно громко, чтобы она услышала через дверь. Затем повернул на запад, прочь от Олнвика, вглубь леса, гонимый мыслями о милой Мейрвин и о том, что сталось бы, забреди раненый медведь обратно к ней.

Небо начало окрашиваться в темно — серый предрассветный цвет. Высоко на ветке неуверенно защебетала одинокая птаха; времени у него почти не осталось.

Он продвигался так быстро, как позволяли ноги, но всё равно не достаточно быстро. Мало — помалу светлело небо, всё больше слышалось птичьих трелей, однако медведь ещё мог легко добраться до хижины. Вдруг на него из деревьев с карканьем спикировала черная масса.

— Пора уже, — проворчал он, захромав вслед за вороном. Через несколько минут он услышал коней, и его затопило облегчение. — Ивар! Сюда.

— Выглядишь так, словно тебя съёли, и ты вышел через задний проход, — подъехав, заявил Иво. Он наклонился, передавая поводья Кракена, и принюхался. — И воняет дерьмом.

— И я тебя рад видеть, — Бранд начал было взбираться на коня, но понял, что ногой в стремя ему никак не попасть. Он подвёл Кракена к поваленному стволу, неуклюже подтянулся на виду у ошеломленного Иво, и с тяжелым стоном уселся в седло. — Поехали. Время не терпит.

Поездка оказалась едва ли менее болезненной, чем ходьба, но определенно более быстрой. Бранд стиснул зубы и вцепился в гриву Кракена, словно ребенок, пока лошади прокладывали путь через лес.

— Я недавно наткнулся на мёртвого борова, — произнёс Иво, когда Бранд отдышался. — Твоя работа?

— Да. — Бранд по пути вкратце рассказал о вечерних событиях. — Она пыталась привести меня в порядок, но и сейчас я чувствую, как воняю дерьмом этой тварюги. Похоже, дело в бороде.

— Вероятно, пора от неё избавиться.

— И выглядеть как нормандец? — фыркнул Бранд.

Иво закатил глаза, но оставил эту тему в покое.

— Знаешь, сейчас достаточно холодно и туша, должно быть, ещё не завоняла. Если волки не успели добраться до кабана, Ари может его разделать, и мы его сегодня вечером перетянем.

— Я съем его сердце, — поклялся Бранд. Он взглянул на облака, которые понемногу одевались в золотые одежды. — Оставь меня здесь и уведи подальше лошадей. Медведь сегодня будет вне себя от боли.

Иво кивнул, оглядываясь в поисках примет, по которым можно было запомнить место.

— Я вернусь, чтобы встретить тебя сегодня вечером. Не забредай далеко.

У Бранда перехватило дух и выступили на глазах слёзы, когда он спешивался. Он смахнул их, прежде чем посмотреть на Иво.

— Я постараюсь, но медведь есть медведь, он волен поступать по — своему.

Когда Иво с лошадьми скрылся в лесу, Бранд снял себя одолженную одежду и сунул её в дупло дерева, чтобы потом вернуть мужу Мейрвин. Он отыскал удобную берлогу под ближайшим поваленным деревом и залез в неё, надеясь, что медведь там останется и будет спать. Он лежал, изнывая от боли и дрожа от холода, счастливый, что находится достаточно далеко от хижины Мейрвин, но вот солнце пробило горизонт, и его охватила другая боль, и он мучительно прорычал в жемчужно — розовое небо.

Глава 12