Бессонный патруль

— Мог, конечно, но мы с ребятами кое-что прикинули… ну, маленький спектакль. Никто не знал, что егерь действительно нашел ткани. Мы это дело обставили. А преступнику подкинули кое-какие надежды: подменили рулон и один лишний добавили. Шифон легко отличить на ощупь даже в темноте. Чтобы преступника все время грызло сомнение — ткани те, и вроде не те… и основное — раз он способен убить человека, то так просто не мог отступиться, не затем дело затевал, чтобы остаться с пустыми руками. Его, Викентий Иванович, уже затянуло о опасную «игру» с милицией. Кузин оценивал наши возможности весьма нелестно.

Майору не хотелось признаваться даже себе, как он попался на удочку, и Кузин вначале ловко пустил ему пыль в глаза. Тот понимал, что рано или поздно, проверяя его связи, узнают о Долинской и тонко обставил свое алиби, заставив поверить в него следователя, как в свое открытие. Потом Долинская призналась — вынуждена была признаться — Кузин приехал к ней только под утро.

— Рискованно, рискованно, — покачал головой полковник.

— У меня не было выхода, Викентий Иванович. До встречи в пещере я не знал, кто преступник.

Г. ТРЕТЬЯКОВ, майор милиции.

ГОЛОЛЕД

Насыпь шоссе была крутой и высокой. Занесенная снегом, она походила на обвалившийся овраг, размытый в бурное половодье. Старшина милиции Тлеугали Бектурганов и шофер Махмуд стояли над этим обрывом и смотрели вниз. Среди кусков льда и вспоротого снега лежал опрокинутый прицеп. Он был перекошен и, словно севший на мель баркас, выглядывал из черного пятна воды, цепляясь одним бортом за берег. Трактор же, запрокинув вверх колеса, двигателем глубоко зарылся в снег, а кабиной навалился на тележку, как бы пытаясь столкнуть ее в арык.

Это нагромождение, освещенное ярким светом фар, отбрасывало длинные контрастные тени, похожие на гигантского паука.

Из-под ног стоявших внизу шла широкая борозда глубоко взрыхленного снега. Чуть правее поднимался на насыпь аккуратный след чьих-то сапог. Увидев его, Махмуд обрадовался.

— Вот видишь! А ты говоришь — люди! Одни был и тот давно ушел. Поехали!

— Погоди, — приподняв руку, попросил Тлеугалн. — Ты что-нибудь слышишь?

— Нет.

По в этот момент тишину нарушил какой-то неопределенный звук. Оба насторожились. Звук повторился. Он был слабым, еле слышным.

— Что за чепуха? Откуда здесь кошка? — удивился Махмуд. — Да еще кричит, как из-под земли.

Тлеугали подался всем корпусом вперед, прислушался.

Так он стоял несколько минут, потом, разогнувшись, сказал:

— По-моему, там не только кошка. — Эй, там есть кто-нибудь!

Голос прозвучал хрипло и чуть не сорвался. В' горле першило, давил подкатившийся комок, сбивал дыхание.

По Бектурганов напряженно и терпеливо ждал. Ответа не было. Откашлявшись, Тлеугали хотел еще раз крикнуть, как вдруг услышал:

— Есть!

Кричал ребенок. Старшина вздрогнул, и в следующую секунду был уже в глубоком снегу откоса, и, увязая в нем по пояс, падая и поднимаясь, побежал на голос. Махмуд следовал за ним. Но ни у трактора, ни у прицепа никого не было.

— Где же ты? — растерявшись, спросил старшина.

— Я здесь, дяденька, в тракторе.

Бектурганов бросился к кабине, изо всех сил рванул дверцу на себя, но она не поддалась. Придавленную всей тяжестью трактора, дверцу заклинило. Махмуд бросился к другой, но вскоре вернулся.

— То же самое, — угрюмо сказал он.

— Но как же тогда вылез тракторист? — в недоумении спросил Тлеугали. Не найдя ответа, они внимательно начали осматривать кабину. Старшина заглянул вниз и все понял. Вместо ветрового стекла зияла черная брешь.

— Вот посмотри, Махмуд, сообразил же, как выбраться!

— Ну и сволочь! — возмутился Махмуд. — Ребенка бросил! Попадись он мне — шашлык бы из него сделал!

Бектурганов полез под трактор. Внутри кабины, в полумраке, среди сидений он разглядел закутанную в шаль голову ребенка и одну ручонку. Растопыренные пальцы, судорожно хватая воздух, тянулись к нему.

— Дяденька, дяденька… — глотая слезы, бормотала девочка.

— Успокойся, я сейчас.

Изловчившись, он по пояс протиснулся в кабину, разбросал сиденья и извлек из-под них ребенка. Освобожденная от тяжести, девочка судорожно уцепилась за шею старшины, уткнулась мокрым от слез лицом в его холодную щеку и, всхлипывая, забормотала что-то бессвязное. Попытки старшины освободиться от ее рук приводили девочку в еще больший ужас. Так вместе с ней и вылез он из кабины.

Тельце девочки дрожало от холода и страха. Бектурганов расстегнул шинель и укутал в нее ребенка.

Оттого ли, что девочка почувствовала себя в безопасности на этих сильных и добрых руках или от ласкового голоса, она, всхлипнув еще несколько раз, затихла.

— Ты здесь одна? — спросил Тлеугали.

— Не знаю. Когда мы ехали, рядом был дядя Коля.

Потом я уснула. А потом мы куда-то покатились и меня больно ударило. Когда я открыла глаза, никого не было, — и она скова заплакала.

— Тебя как зовут?

— Лена, — сквозь слезы прошептала девочка.

Чувствуя, как она продолжает вздрагивать, он хотел снять шинель и укутать ее. Но, не поняв его намерении, Лена еще сильнее уцепилась за шею.