Бессонный патруль

Он, капитан Мельников Егор Семенович, уже двадцать лет работает в здешних местах. Начальник райотдела. В далекие военные годы привезли его, полуживого парня, в тыловой госпиталь прямо с фронта, с Курской дуги. Долго лечили, и хоть уволили из армии «вчистую», опять вроде на войну попал. В милицейской шинели гонялся за бандитами, вступал в бой с налетчиками. Курсы разные проходил, квалификацию повышал и после одной перестрелки еще месяца полтора на койке отлеживался. Женился Егор Семенович вскоре после войны и с тех пор навсегда стал местным жителем…

Сейчас, сойдя с крыльца, он начал рассказывать майору Гарину и лейтенанту Никитину, приехавшему с майором, обстоятельства дела о ранении Красновой.

Меж тем дверца «скорой помощи» захлопнулась, как только носилки с раненой вдвинули в кузов. Машина тронулась с места. Стала редеть, расходиться толпа.

Ключ легко вошел в скважину, и двери открылись.

Уже было известно следственной группе — жила учительница одна, пошел второй год, как муж ее умер.

Замуж она вышла еще в войну, когда молоденькой девушкой эвакуировалась с Украины и получила назначение на работу в Аксай. Муж вскоре ушел на фронт, вернулся в сорок шестом и стал работать механиком МТС. Он был еще нестарым мужчиной, но часто болел. С фронта больным вернулся. Карточка его висела в спальне над кроватью Елизаветы Федоровны. Других родственников у нее в Аксае не было. Дочка в этом году окончила медицинское училище и работала далеко, в Сибири. А в Полтаве жила сестра Елизаветы Федоровны, Надежда.

В спальне стоял письменный стол, на нем — книги, стопка тетрадей. Майор взял одну книгу, полистал и положил обратно. Капитан Мельников, увидев тетради, потрогал их, аккуратно подравнял стопку. Вспомнил своего сына, кончающего десятый класс, и дочку, которая в пятый ходит.

— В институт мечтает Анатолий… Он радиоделом увлечен сильно. В такой институт и метит. Трудно сейчас поступить, но пусть попробует. Может, пройдет…

Говоря это, капитан вынимал из ящика письменного стола бумаги. Все, что рассказывает о жизни учительницы, о ее связях, знакомствах, работе, могло пригодиться.

Увидев пачку писем, перетянутую белой резинкой, майор взял ее, снял резинку.

Лейтенант Никитин заметил:

— Мало писем она получала, Николай Петрович…

— За три года — двенадцать… Да, маловато.

— Может, выбрасывала?

— Это вполне возможно… Не все берегут прочитанные письма.

Они раскрыли шифоньер, осмотрели потолок, пол, стены, окна. Никаких следов грабежа не было. Осмотр места в лесу, где нашли учительницу, тоже показал, что никто раненую не обкрадывал. Даже сумочка с паспортом и деньгами лежала в траве у дороги. В сумочке и нашли ключ от квартиры.

Протокол осмотра квартиры писал Никитин. Майор прочитал его и, прежде чем расписаться, добавил в конце, что обнаружена также и приобщена к материалам следствия групповая фотография студентов Полтавского педагогического училища.

Эту групповую фотографию, стоявшую на письменном столе, майор долго рассматривал, потом вынул из старенькой рамки и положил в свои портфель. Чем-то она его заинтересовала.

— Третий курс педучилища, — пояснил он кратко. — Выпуск сорок первого года… Здесь обе Красновы сняты.

— Обе? — удивился Никитин. — Откуда вторую узнали, Николай Петрович?

— Похожи… Очень похожи… Вот вы с заведующей школой давеча разговаривали. Что она про вторую Краснову знает?

— Почти ничего. Надежда только раз в Аксай приезжала. Живет она в Полтаве.

— И в войну там жила?

— При немцах? — Никитин помялся. — Это нужно уточнить, Николай Петрович.

— Уточните… Обязательно уточните, — сказал майор.

Ночевали они в гостинице районного городка.

Лейтенант Никитин пришел из городского сада, с танцев, поздно. Свет в номере уже был потушен, и Николай Петрович лежал под одеялом.

Пробравшись на цыпочках к своей кровати, Леня Никитин тихонько разделся и сел на постели. Майор слышал, как нашарил он в темноте бутылку с кефиром, оторвал зубами кусок булки и принялся усердно жевать.

«Вот наворачивает… проголодался парень», — ухмыльнулся майор.

Никитин поел и, откинув одеяло, принялся взбивать подушку. Майор протянул руку к выключателю.

— Ну, как дела, жених? — спросил он, щурясь от света и улыбаясь.

— Да что вы, Николай Петрович! — смутился Леня. — Какой из меня жених!

— Вот чудак… Ты только на свадьбу не забудь позвать… Хочу сплясать на твоей свадьбе… И еще хочу посоветоваться насчет одного дела.

Гарин взял со стола помеченное карандашом письмо и подал его лейтенанту.

— Вот прочти это. Нет, сначала посмотри фотографию.

Интересная деталь в ней замечена.

— Какая деталь?

— А вот найди.

Никитин взял фотографию. Скромно одетые парни и девушки были сняты в день выпуска из педучилища двадцать с лишним лет назад. Глядя на их юные лица, на их простые пиджачки, кофточки и брезентовые туфли, Никитин думал о том, что многие парни, видимо, погибли на войне, а девушки теперь уже пожилые женщины, мамаши…