Бесстыдница (Эксгибиционистка)

Они поспешили к лимузину. Мерри непременно захотела посидеть на откидном сиденье, поскольку никогда еще прежде не каталась в лимузине. По дороге ее, конечно, стали расспрашивать, и Мерри решила рискнуть и рассказать все, как было на самом деле. На праздновании чьего-то дня рождения ей рассказали о путешествиях самолетом. Как дочку самого Мередита Хаусмана, ее часто приглашали на дни рождения, где были чародеи и клоуны, а иногда даже пони. И вот на дне рождения Гарри Сабинсона один мальчишка похвастал, что летал один из Нью-Йорка в Лос-Анджелес, у него, конечно, был билет, но никто ни разу не попросил показать его, потому что мальчику было всего девять лет и стюардессы решили, что он летит вместе с мужчиной, который сидел с ним рядом. Лишь когда самолет приземлился в Лос-Анджелесе, он отдал билет стюардессе. Ох, и изумилась же она! Надо было видеть ее лицо! А потом все упрекали этого мальчишку, что он дурачок, что надо было вернуть билет в кассу и получить назад деньги. А он говорил, что это нечестно, но все видели, как он огорчен, что сам до этого не додумался. И с тех пор в голове у Мерри засела мысль о том, как бы куда-нибудь полететь. А единственное место, куда она могла полететь, был Нью-Йорк, потому что там все-таки жил ее папа, которого она уже целую вечность не видела.

Всем эта история показалась жутко забавной, и все засмеялись. Никто ее не ругал, не поучал и не наказывал. Мерри успокоилась. Ей вдруг показалось, что все будет очень хорошо. Лимузин доставил их в Манхэттен к их дому. Сэм поднялся вместе с ними и подождал в гостиной, пока Карлотта и Мередит уложат Мерри в постель. Вместо ночной рубашки Мерри достался верх от пижамы Мередита.

Потом Мередит перезвонил Элейн. Он уже звонил ей один раз, когда узнал от Сэма о том, что Мерри находится в Чикаго.

– Алло? Я слушаю, – послышался голос Элейн.

– Элейн? Это Мередит. Она здесь, – сказал он. – С ней все в порядке.

– Слава Богу.

– Да, – сказал он. Потом добавил: – Послушай, Элейн, позволь ей немного пожить со мной. Я так долго ее не видел.

– Не я же в этом виновата, верно?

– Да, конечно. Впрочем, сейчас это неважно.

Мередит одно время пытался видеться с Мерри почаще. Всегда заезжал к ней, когда бывал в Калифорнии, иногда вырывался днем. Но это случалось нерегулярно, и всякий раз Мередит видел, что Мерри расстраивается. И он сам расстраивался, видя ее огорчение. Поэтому вскоре перестал приезжать совсем. Посылал ей подарки на день рождения и на Рождество, отправлял красивые открытки из разных стран, но не видел Мерри уже почти три года.

– Что ж, о каком сроке идет речь? – спросила Элейн.

– Ну, скажем, два месяца.

– Нет, это исключено.

– Ну почему, Элейн? Ведь она и моя дочь!

– Да брось ты! Все это время ты и думать о ней забыл. И вдруг сейчас тебе втемяшилось.

– Я обеспокоен из-за нее. И меня грызет совесть. Хотя, главным образом, я встревожен. Меня волнует, почему она сбежала.

– Мне безразлично, что тебя волнует.

– Хорошо. Ну хотя бы месяц?

– Нет. Да и с какой стати я должна тебе уступать?

– Послушай, но ведь у меня тоже есть права. Я имею право быть с ней две недели в году.

– В июле!

– Элейн, имей совесть!

– Ради тебя? Ха!

Мередит прикрыл трубку рукой.

– Сэм, – сказал он, – у меня ничего не получается. Что делать?

– Позволь мне, – попросил Сэм. Мередит передал ему трубку.

– Алло, миссис Новотны? Говорит Сэмюэль Джаггерс. Вы меня помните?

– Да.

– Я был сегодня в аэропорту и видел встречу мистера Хаусмана с Мерри. И я очень тронут. Сцена была очень трогательная. Они оба так счастливы!

– Меня не волнует Мередит!

– Но она же ваша дочь!

– Я имею в виду не Мерри, а Мередита!

– Прошу прощения. Я вот думаю, можно ли говорить с вами откровенно?

– Конечно.

– Вы никогда не подумывали о том, чтобы передать право попечительства мистеру Хаусману? За компенсацию, конечно.

– Компенсацию?

– За деньги.

– За сколько?

– А какая бы сумма устроила вас, миссис Новотны? – поинтересовался он. А сам тем временем вынул из кармана пиджака карандаш, написал на верхнем листе лежащего рядом с телефонным аппаратом блокнота «50 000 долларов» и поставил вопросительный знак. Потом протянул блокнот Мередиту. Мередит согласно кивнул.

– Одну минутку, – сказала Элейн.

Сэм прикрыл трубку рукой и прошептал:

– Она советуется с Новотны.

– А сколько вы сами можете предложить? – спросила Элейн через некоторое время.

– Двадцать пять тысяч.

Последовало непродолжительное молчание, во время которого Элейн, видимо, снова совещалась с мужем. Потом:

– Я хочу в два раза больше.

– Очень хорошо. Пятьдесят тысяч. Утром к вам придет мистер Уеммик, наш коллега, и принесет все бумаги и чек. Спокойной ночи, миссис Новотны.

– Потрясающе! – выдохнула Карлотта, когда Сэм положил трубку.

– Да, – усмехнулся Сэм. – Теперь я жду ваших указаний. Я могу проинструктировать Уеммика, чтобы он получил ее подписи на всех бумагах, а потом отнес их в суд. Тогда суд передал бы попечительство над Мерри Мередиту на том основании, что Элейн пыталась ее продать. Но можете и заплатить, если хотите.

– Я лучше заплачу, – сказал Мередит.

– Хорошо.

– Мне и так не по себе.