Бестиарий

Мы втроем с рюкзаками, где лежали теплые вещи, шли от Сенной. У аптеки нас знали. Эти престарелые ангелы дурмана, увидев нас издалека особо пронырливые с лживыми улыбками – заспешили к нам. Конкуренция была невелика, но в силу возраста предпринимателей нервозна и истерична. Несколько раз я видел, как эти тетки плюют друг другу в рожи и бьются сумками, из которых сыплются лекарства.

– Что вам, мальчики, циклодол или посерьезнее? – улыбается нам тетка с ярко накрашенной морщинистой физиономией.

– Нам десять лафеток цикла, – говорит брат, и Молль радостно мне подмигивает.

– Ой, ребятки, у меня только три осталось! Может, реладорм возьмете или феназепам? – заискивающе заглядывает тетка нам в глаза.

– Нет! Нам нужно десять!

Мы непреклонны. Тут же за спиной первой тетки появляется вторая, пришедшая на полшага позже, в сером плаще и с таким же лицом.

– У меня есть, а возьмете пятнадцать – отдам дешевле, – говорит она и аккуратно отодвигает первую.

Та с побежденным видом ковыляет к аптеке, чтобы занять место в строю. Мы же, конечно, берем пятнадцать.

– Ну все, рвем на вокзал! – говорит брат, распихивая таблетки по карманам.

Молль провожает лафетки глазами и, когда исчезает последняя, все-таки предлагает:

– Свин, а может, закинемся?

– Нет уж, Молль, я тебя, осла, знаю. Закончится тем, что мы никуда не уедем, а если уедем, то не туда! Все, рвем на вокзал.

Вздыхаем и послушно плетемся за братом. Рядом с Финляндским вокзалом в ларьке покупаем «Момент», в почти соседнем портвейн и, кажется, даже не клизмовку. Вокзал, на который когда-то приехал Ленин, несерьезный – мелковатый. Внутри похож на захолустный, размаха нет. Отсюда в основном ездят пенсионеры на дачи да гопота по выходным на шашлыки. Мы же не просто отдыхать едем, употребив все купленное у костерка под звездным небом, но и помочь Моллю перевезти в Питер около двух килограммов копаного нацистского тротила. Мы едем на Синявинские высоты, где через каждый метр лежат под землей останки погибших солдат. Людей и с той, и с другой стороны полегло немерено. Бои за стратегические высоты шли ожесточенные. У Молля в ближайшей деревне дача, поэтому черным следопытом, как гордо он себя называет, он стал практически с детства. Благодаря слесарным навыкам, приобретенным в спецПТУ, он научился восстанавливать винтовки Мосина, переделывая их в обрезы. Советское оружие, в отличие от германского, проще и лучше сохранилось. Брат Молля крутился в околобандитских кругах, поэтому проблем со сбытом не возникало. Один неприятный случай, правда, все же как-то произошел.

Знакомой братве оружия хватало. Деньги были нужны катастрофически. А бандиты, как они сами себя называли, водились тогда в каждом дворе. Молль светиться не хотел:

– Свин, если мой брат узнает, что я налево стволы толкаю, мне конец! – говорил он, шумно работая большими ноздрями.

– Ладно, не ссы, сами продадим, я знаю кому.

Я тоже знал кому, звали его по-простому – Вася, гопник лет двадцати пяти. По слухам, он со своей группой соратников выезжал в отдаленные районы на угнанных машинах и там под угрозой оружия выносил, то есть грабил ларьки. Не брезговали ребята и товаром, от шмоток до бухла. Одним словом, жил этот Вася неплохо. Через каких-то знакомых нас с ним свели. Нас – это меня, брат ведь не пошел. Я ему и Моллю сразу сказал:

– Я, брат, им никто, меня кинут. Давайте хоть просто скажу, что ствол моллевский, его брата знают и не посмеют.

Молль замахал руками, брат пожал плечами. Здесь надо добавить, что обрез в этот раз вышел у Молля отменнейший. Мало того что винтовка очень хорошо сохранилась, он в нее душу вложил. Даже новый приклад покрыл морилкой и лаком. Проверил на боеготовность, шандарахнув из своей комнаты дробью по проезжавшему под окнами троллейбусу. Дробь прошила борт гораздо ниже окон, и никто не пострадал. Водила вышел, пожал плечами и поехал дальше. А Молль до вечера оглох. Это надо быть полным идиотом, чтобы стрелять в маленькой комнате из обреза.

Пришел я к Васе, со мной собралось человек пять, живущих с Васей в одном дворе. Растрепали друг другу, хвастаясь, что выступают посредниками, вот и пришли с важными рожами участвовать в сделке. Я хоть и был одного с ними возраста, но чувствовал себя старше, небрежно помахивая обрезом, завернутым в мешковину. Они, мелкие, по дороге к Васе заискивающе посматривали на меня и сверток и глупо шутили. Я снисходительно улыбался и помалкивал. Вася, долговязый парень со злым и уставшим лицом, принял нас на лестничной площадке. Сначала поговорили о делах насущных. Каждый из пришедших что-нибудь у Васи просил. Кому штаны «Адидас» по дешевке справить бы надо, кому еще чего. Вася, сидя на кортах, надменно улыбался и кивал головой. Наконец, решив все проблемы с экипировкой малолетней гопоты, Вася обратился ко мне. Он перестал улыбаться и сосредоточенно сдвинул брови. Я медленно развернул мешковину, чувствуя себя на равных с Васей, пока бандит этот не взял обрез в свои руки. Одноклассники вытянули шеи и засопели.

– Чей ствол-то? Твой? – спросил Вася, осматривая оружие.